Бриллианты безымянной реки - стр. 48
– Местного чёрта зовут Бай Баянай, – проговорил небесный глас, впрочем, довольно тихий. – А о Гоголе местные эвенки и слыхом не слыхивали.
– Как? – Задрав голову, я уставился на окно во втором этаже барака.
Оттуда на меня смотрел незнакомый субъект в очках, на первый взгляд вполне респектабельного вида.
– Кто вы? – растерянно спросил я.
– Уж точно не Уордах Кюрюс Джесегей[23], – усмехнулся незнакомец. – А вы что подумали?
– А?.. Кто это? У нас не принято разговаривать с незнакомцами.
– Москвич? А зачем так вырядился?
– Я думал, в Якутии холодно, и не взял летних вещей. А тут жарко. Так как же вас…
– Георгий. Местный ветеринарный врач, – представился наконец незнакомец в очках.
Я продолжал стоять в неудобной позе с задранной головой, пытаясь получше рассмотреть собеседника, но видел только блестящую, желтого металла цепь в распахнутом вороте сорочки, очки с тонированными стёклами и улыбочку под ними.
– В жару на Патриарших прудах он разговорился с незнакомцем, а потом сами знаете, что случилось. Э, да что же вы просели? У нас в Ч. нет трамваев. У нас другие достопримечательности, – проговорил Георгий.
– Вы читали Булгакова?
– Ну. И Булгакова тоже. А что вы так удивились? Думаете, мы тут тёмная деревенщина в глуши?
Сказав так, Георгий перелез через подоконник. Обняв коленями водосточную трубу и проворно перебирая руками, он спустился в заросли бурьяна. Его движения были так ловки и стремительны, что я невольно на несколько мгновений зажмурил глаза, а когда открыл, ветеринар уже стоял на пыльной обочине рядом со мной.
А мимо по пыльной улице в разных направлениях двигались граждане, жители посёлка имени демократа Чернышевского, бородатые, обутые в опорки люди. По виду и смыслу существования им полагалось бы быть в подпитии или с похмелья, однако все они были кристально трезвы. А эти женщины с обветренными лицами. Далеко не каждой из них идут платья. Рабочая спецовка гармонично дополняет образ большинства жительниц Ч. Беленькие ситцевые косынки – обычная деталь их убранства. Впрочем, какое там убранство! Местные женщины больше похожи на персонажей советских плакатов 40–50‑х годов: работницы фабрик, колхозницы, каменщицы, крановщицы с крупными чертами лица и топорными фигурами. Конечно, атрибутика устаревших плакатов в Ч. неполна. Нет популярных мастерков, серпов и прочих молотов. Нет на плакатах ни геологов, ни градостроителей. Кстати, и на улицах городка я не заметил ни одной женщины-геолога в брезенте и накомарнике. В моём воображении существовал образ геологической дамы, которая курит дешевый табак, не пользуется косметикой и несет на некрасивом лице печать высшего естественнонаучного образования. Подобных женщин я в избытке навидался в коридорах и бюро института «Гидропроект», да и в родном МГУ таких хватает. Женщины же посёлка Ч. красят губы, подводят глаза и завивают волосы. Какая пошлость, при том, что одеты они в самые тривиальные ситцы, сатины кирзу и брезент. О да, среди них встречаются и хорошенькие. Открытость лиц, естественность подкупают, но кто скажет мне, где лежит граница милой естественной простоты и раздражающей, грубой пролетарской простоватости?