Бракованные - стр. 54

— Нет, — уверено ответила Алена.

— Это хорошо, — задумчиво произнес он и продолжил крутить лицо Алены в разные стороны, рассматривая рану.

Потом он пригласил какого-то специалиста с микроскопом, и Алена сделала вывод, что все очень плохо. Она изо всех сил старалась держать себя в руках и не плакать, но не сдержалась.

Профессор стал ее ругать и объяснять, что сырая среда для раны категорически запрещена, а потом встал и ушел советоваться в другой кабинет, оставив Алену с Димой наедине.

— Ты ведь позаботишься о Сашке, если я умру? — неожиданно спросила она.

Он опешил и с возмущением бросил:

— Сама усыновляла — сама и воспитывай. Даже не думай об этом! Я отдам его в детдом, поняла?

Она с испугом посмотрела на него. И не поверила. Не может быть человек таким жестоким. Потом вспомнила его отношение к ней. Может. К сожалению, может. И она любит этого монстра. И если он опять захочет сделать ей больно, она снова доставит ему это удовольствие. Она сглотнула. Сглотнула ком, который стоял у нее в горле уже долгое время. Ком страха, обиды, боли и унижения. И поняла, что ей надо выстоять. Назло всем. И себе. Выстоять. Она справится.

Она опустила голову, а Дима пытался в это время сглотнуть ком ненависти к себе. И не мог. Ему захотелось взять себя за волосы и швырнуть об стену, избить до полусмерти, выбить из нутра весь этот чертов садизм, мазохизм, агрессию, что там еще? Ему хотелось выпотрошить себя, разрезать скальпелем ровно по вертикали, вытащить все внутренности вместе с дерьмовым, жестоким сердцем, засунуть в мясорубку и дробить до жидкой красной кашицы. Невозможно ведь быть такой скотиной. И пусть он это сказал сгоряча и только потому, что устал слушать ее бред про смерть, но ему было нестерпимо больно. Хотелось выть. Как он мог сказать ей такие слова? Лучше бы его всего парализовало или скрутило в тугой узел.

В комнату зашел профессор со специалистом:

— Значит, вот что мы решили. Мы сейчас возьмем небольшой кусочек материала, чтобы точно быть уверенными, что там все чисто, а на рану, к сожалению, придется наложить шов, иначе будет долго заживать, а когда заживет, будет некрасиво. Можем поставить укол, чтобы не было больно.

— Не надо. Я потерплю, — спокойно ответила Алена.

— Тогда пройдемте в перевязочную, а вы, молодой человек, — обратился профессор к Диме, — подождите нас тут.

Профессор увел Алену и очень скоро вернулся:

— Все нормально, не переживайте, сейчас зашьем, даже шрама не останется. Давайте решать по вашему сыну?

Дима кивнул.

— Сейчас его осмотрят, и мы решим, что делать. Но если есть деньги, то лучше отвезти его в Германию. Там замечательные специалисты, мои хорошие коллеги, есть даже старый, военный друг, который все еще оперирует. Вот бы вам к нему попасть.