Бракованные - стр. 53
Через минут пять Дима услышал скрип двери и голос друга, который стоял все с той же лопатой и звал его:
— Димон, ты где? Вылезай. Батя уже лег на печь и не придет.
Дима пополз к другу. Тот рассмотрел его побои и побежал домой за чистой тряпкой и медикаментами. Рана еще долго кровила и почему-то не заживала, хотя Давид смазывал ее несколько раз в день и промывал каким-то раствором.
Шрам до сих пор «украшал» бровь и напоминал о разбитом стакане. И о мужской дружбе.
Дима дотронулся до рубца, чуть погладил, но, заметив хмурый взгляд Давида, смутился.
— Я завидую своим детям самой белой завистью, которая только есть на свете. Ты же помнишь этот шрам?
— До сих пор не понимаю, как ты вырос достойным человеком. И не сломался, — буркнул Давид.
— У меня был ты. И Юрчик. И потом, — Дима вздохнул, — с психикой у меня все равно нелады.
— Да все у тебя в порядке. Я вот думаю… — Давид замолчал, подбирая слова, — все, чего мы добились, это только благодаря тебе.
— Прекрати!
— Да, Димон. Да! Я обыкновенный еврейский мальчик. Умный? Возможно, но без тебя я бы сидел где-то в своей однокомнатной квартире в пятиэтажке, может, стал бы главным бухгалтером на каком-то заводе. Но точно не так жил, — он обвел руками их шикарный офис с высокими потолками и дубовой мебелью, — точно не так. Недолюбленные дети — очень сильные личности, и они, как правило, успешны в жизни. Потому что ты делал все назло. Назло своей маме, отцу, школе, никогда не расслаблялся, полагался всегда и везде только на себя и поэтому добивался всего, к чему стремился. Ставил цель — и как бульдозер шел к ней. Я был просто всегда рядом, на подмоге. Ты боец. Всегда им был и сейчас остаешься.
— Угу. Боец. Я бы с радостью отдал все свои бойцовские качества за поцелуй и объятия родной мамы. За похвалу отца.
Давид молчал. Ему никогда не приходилось выбирать между любовью и мужеством. И он не хотел знать каково это — быть нелюбимым.
— Я очень рад, что мои дети знают родительскую любовь. — произнес Дима: — Это очень важно.
К профессору они приехали вовремя.
Сашку сразу увезли в отдельное здание на сдачу всех анализов. Сказали, что справятся без родителей и уже с результатами вернутся и обсудят дальнейшие действия.
Дима и Алена зашли в кабинет к профессору. Врач сразу начал рассматривать лицо Алены, предварительно сняв хирургическую повязку, которую ей наложили вчера в поликлинике.
— Моя бабушка умерла после того, как у нее оторвалась папиллома. Точно такая же. В том же самом месте. — Тихо сообщила Алена профессору.
— Ну, милочка, это когда было? Еще до войны, наверное. Тогда люди умирали из-за простого воспаления или заражения. Сейчас все по-другому. До вчерашнего инцидента эта папиллома вас беспокоила? Может цвет ее менялся?