Бракованные - стр. 50
На ватных ногах, пытаясь унять дрожь, Дима побрел сначала к столу, потом к мойке, взял из буфета стакан, набрал воды и выпил залпом, разлив на себя половину. Потом налил еще и уже чуть медленнее осушил его.
Пододвинув стул к Сашке, он присел и опустил голову.
— Кто эта женщина, вы запомнили?
— Конечно, нет, — тихо ответил мальчик, — когда у Алены кровь полилась, к ней все врачи сбежались, и посетители убежали. Нас отвели в смотровую.
Он замолчал, сжал кулаки и продолжил:
— Наверное, ее можно найти. Только зачем она тебе?
— А зачем вас вообще понесло в эту поликлинику? — возмущенно спросил Дима.
Мальчик сжимал кулаки, хмурил брови, но молчал.
— Что произошло? Зачем вы пошли в поликлинику? — повторил вопрос Дима.
— Алена собрала деньги на операцию, нам нужно было направление.
Дима ошарашенно посмотрел на Сашку:
— Какие деньги? Какая операция?
— Операция мне. Чтобы я смог ходить…
— У тебя есть шанс встать на ноги?
Мальчик неуверенно кивнул, а Дима не хотел верить его словам.
— Почему Алена мне об этом не сообщила?
— Она не возьмет у тебя деньги.
Дима резко вскочил и нервно зашагал по комнате.
— Ах, ну да, мы же гордые, независимые, - он подошел к мойке, налил себе еще один стакан воды и быстро осушил его. — Хорошо хоть в квартире этой согласилась жить, а не в подвале.
— Она умрет, да? — вдруг спросил мальчик и заплакал.
Дима сел рядом и накрыл его кулачки своими ладонями:
— Конечно, нет. Это просто рана, она очень быстро заживет.
Сашка замотал головой:
— Нет, это папиллома. У ее бабушки была точно такая, и ей тоже ее кто-то разодрал. Она умерла через два года, ей было всего тридцать.
Дима насупился:
— Бред. Ну ты что! От родинок сейчас никто не умирает. Прекрати даже представлять себе это!
Но мальчик, не останавливаясь, мотал головой.
— Так, все, успокойся. Мы завтра утром поедем к моему знакомому профессору хирургу. Хорошо? Поедешь с нами, договорились? — и уже тише, как будто для себя, добавил: — Если делать операцию, то точно не здесь.
Дима зашел к Алене в комнату. Она так же лежала, свернувшись клубочком. Он присел на кресло рядом, протянул руку, чтобы погладить, но потом резко убрал, боясь испугать:
— Отмени на завтра всю свою работу, я приду за вами, и мы поедем к моему врачу. Он знаменитый профессор, посмотрит и тебя, и Сашку. Потом решим, что делать. Хорошо?
Как же она устала от всего! Не осталось никаких сил противоречить ему, доказывать, что она сама все сможет. Не сможет. А если даже и получится, то будет поздно. Нужно просто согласиться на его помощь, подумать не о себе и своей гордости, а о сыне, о Сашке.