Боярыня Матвеева - стр. 44
– Прости, хозяин, виноват, – ответил слуга господской формулой, переделанной слугами для себя. Алмаз Иванович временно перестал браниться. Ненадолго.
– Почему тарелки лучшие на столе? Почему не бережёте дорогую посуду?
– Хозяйка велела, в честь твоего приезда.
Хозяину было приятно это услышать, но вслух он сказал:
– Тоже мне, событие!
Во время обеда Матвеев отчаянно скучал. Отец всё время ворчал, с Семёном поговорить было невозможно: стоило Алмазу Ивановичу услышать шёпот, как сразу прилетало замечание – а слух у него был острый. Женщин не было: мать семейства, в соответствии со старомосковскими правилами хорошего тона, обедала отдельно, у себя в тереме.
Когда Кирилл и Анна, дети небогатых помещиков, приехали в Москву и жили поначалу, ради экономии денег, в одной комнате, они посчитали глупым есть по отдельности и усаживались за один стол, находя совместные трапезы одной из приятностей брака. Брат Кирилла, Федор, безропотно подчинился уже сложившимся традициям, а Матвеев с удовольствием принимал приглашения в гости «по-семейному». Он сам не понимал, почему ему так приятно присутствие Анны, а сидеть за столом с невестой оказалось ещё приятнее. Интересно, а матушке скучно одной? Или ей так лучше? И будет ли им, четверым мужчинам, приятно её присутствие в столовой палате? Артамон чуть не рассмеялся, представив себе лицо отчима, если он ему такое предложит.
– Эй, ты меня слышишь?
– Прости, батюшка. Задумался.
– Думать тоже надо уметь! Человек при дворе должен думать, слушать и смотреть одновременно. А ты будешь так задумываться – без головы останешься и не заметишь.
Семён фыркнул и уронил несколько крошек на скатерть.
– Ты что скатерть пачкаешь?! Белоручки, дармоеды! Живёте на всём готовом, ничему цены не знаете! Поголодали бы, потрудились бы так, как отец ваш в молодости трудился, по-другому бы себя вели! Я в твои годы уже в Персию с товаром ездил!
В действительности в Персию с товаром Алмаз Иванович поехал первый раз в возрасте восемнадцати лет, и не один, а в качестве спутника купца Тихона Солового. В возрасте Семёна он ещё служил мальчиком на побегушках в лавке того же Солового и пределов родной Астрахани не покидал.
После обеда слуги стали убирать со стола, а Алмаз Иванович увёл старшего сына в кабинет.
– Рассказывай, как ты ездил к Хмельницкому.
Чувствуя себя провинившимся школьником, Матвеев стал рассказывать про поездку на Украину. Ещё недавно он очень гордился собой, считая, что по дороге много что вызнал и ничего лишнего не сказал, удачно провёл переговоры и быстро вернулся; но сейчас собственный успех словно померк. Однако Алмаз Иванович замечаний сделал мало, один раз даже кивнул и только один раз сказал: