Болван да Марья - стр. 15
– Дембечка, прости, но мне поручили сказать, что ты уволен.
Я рассмеялся. Емельяна тоже.
– Это Воднева всё. Хочет кого-то из своих на твоё место.
Но я знал, что причина не в Водневой. Воднева бы меня ни за что не отпустила.
Как-то во время очередной глобальной попойки на Стремянной заявилась Марья с американцем. Сказала, что подобрала его у магазина «Художественные принадлежности» в самом начале Невского. Тот стоял и смотрел в карту. Марья якобы подошла, ткнула пальцем в карту и сказала: «Сюда! Здесь хорошие люди».
Мы поверили, что она предложила незнакомому иностранцу пойти в гости к хорошим людям, то есть к нам, и этот дурачок сразу согласился. Вообще-то её из деканата попросили этого фрукта встретить и поселить в общагу. Впрочем, Марье невозможно отказать. Она такая фигуристая, маленькая, аккуратная, в коротком платье. Глаза карие, почти чёрные, причёска как в голливудских фильмах. Икры тонкие, запястья в браслетах.
Прошли с ним вдоль всего Невского, причём американец тащил на плечах огромный рюкзак. Он только что вылез из экспресса возле касс Аэрофлота. Американца звали Уильям. Мы сразу окрестили его Фолкнером, и он не был против. Фолкнер там у себя выучился не то на геоморфолога, не то на переводчика-синхрониста, я так и не понял. Но магистерская у него точно была по гидрогеологии. Странный тип. Решил, что нужно для закрепления знаний ехать в Россию. Сказал, мол, всё происходит в России, а в остальном мире скука и гниль. Левак. Ну, то есть левый. Не «левый», как ненужный, лишний, а типа социалист, троцкист, всё как они любят. Ещё три дня назад он жил у себя в Филадельфии с мамой и бабушкой. И вот он уже пьёт у нас на кухне «Слънчев бряг», сидя на полу, и спорит с каким-то лысым и бородатым мужиком о Достоевском и о том, куда катится этот мир. Куда катится? Куда надо, туда и катится, главное, не мешать.
Вечером Марья ушла домой, оставив пьяного Фолкнера спать в стоящей в прихожей чугунной итальянской ванной. Он в этой ванне прожил у нас месяцев восемь, пока его не выгнал Сека, да и то лишь после того как Фолкнер устроил в комнате с купидонами на потолке склад медтехники и наборов для рожениц. Бедолага подрядился помогать очередной америкосовской миссии распределять гуманитарную помощь для роддомов. Но миссия спешно закрылась, бросив на Фолкнера разборки с бандосами и несколько сотен коробок, которые мы с ним привезли на Стремянную за три ходки на грузовике фирмы «Найдёнов и компаньоны».
Вообще, от Фолкнера была масса пользы. Например, он научил нас готовить пиццу. До него никто из наших пиццу не делал, даже тёлки. Впрочем, и пиццерий ещё по городу не понатыкали. Главным итальянским блюдом мы считали макароны с сыром и кетчупом. Фолкнер сказал, что макароны – это скорее американская еда. Не знаю, я так ел с самого детства. Кетчуп, конечно, болгарский в маленьких стеклянных бутылочках. Его надо было вытряхивать.