Боги Срединного мира. Роман - стр. 35
Аппетитный аромат мясной похлебки пощекотал ноздри. Тансылу проснулась и, опершись на руку, наблюдала за другом, задумавшимся у костра.
– Аязгул.
Он повернулся на голос. Улыбнулся. Подбросил дров в костер; сняв чашу с очага, подошел к Тансылу. Она села. Язычки огня отражались в ее глазах, в них не было и тени страха. Казалось, что ничего не произошло, что они, как и раньше, просто охотились и, застигнутые ночью, остались в пещере до утра.
– Тансылу, нам надо принять решение, – Аязгул смотрел в сияющие глаза и боялся, что его слова поднимут в душе девушки бурю, – нам надо ехать к дальним пастбищам и надо торопиться, чтобы успеть раньше Ишбулата.
– А что Ишбулат?
Аязгул опустил глаза.
– Давай покушаем, похлебка готова.
Он достал из хурджуна глубокие миски, горсть сушенных творожных шариков; прихватив чашу с похлебкой краями рукавов халата, налил горячий суп в миски. Распаренные куски мяса, дымясь, остались на дне.
– Ешь, Тансылу, суп восстанавливает силы, ешь, – он подхватил длинный кусок мяса и протянул девушке.
– Так что Ишбулат? – прихлебывая из миски, Тансылу разглядывала друга, – что-то ты не договариваешь. – Она прожевала мясо, закусила кислым куртом13. – Ты боишься, что я буду плакать? Не бойся. Говори. Что было после того, как я уехала? Как ты узнал об Ульмасе? Бурангул к отцу приезжал? Что сказал?
Аязгул отставил свою миску, промокнул губы рукавом халата.
– Бурангул убил всех воинов, которые сопровождали тебя к мужу, его люди убили Таргитая, и с ним еще троих воинов, когда они сражались у Батыр-камня. Дойла ушла с Таргитаем, взяв на себя твой грех. Смерть Ульмаса отомщена – из жизни ушли девять человек нашего племени, двое из твоей семьи. Ты знаешь, Тансылу, законы кочевья, – он взглянул в лицо девушки. На нем застыла маска гнева. Даже Аязгул не мог наверняка сказать, о чем она сейчас думает, что скажет или сделает в следующий момент, но он продолжил:
– Бурангул не успокоится. Он ищет тебя, чтобы убить. Наше племя защитит тебя, как просила Дойла. Но надолго ли? Если Ишбулат станет вождем, он сделает все, чтобы умять это дело и жить в мире с Бурангулом. Потому нам надо опередить его и убедить наших воинов, что ты наследуешь власть, как единственная дочь Таргитая, и по последней воле твоей матери. Понимаешь, Тансылу?
Она кивнула. Аязгул ожидал, что, узнав о смерти родителей, девушка расплачется, но из ее глаз, превратившихся в щелочки, не упало ни слезинки.
– Тансылу, – Аязгул взял ее руку. Она разжала кулак и чуть дрожащие пальчики легли на широкую ладонь, – ради твоей безопасности и по воле твоей матери, мы должны объявить, что стали мужем и женой.