Богатство идей. История экономической мысли - стр. 46

В заключительных главах Серра подчеркивает, насколько трудно бороться с этой реальной проблемой, указывая на необходимость развития производственной деятельности в Неаполитанском королевстве.

Таким образом, Серра рассматривал дисбаланс на рынке денег как следствие пассивного платежного баланса, в котором учитывались и так называемые невидимые статьи. В свою очередь, такое положение представлялось результатом неразвитости производственной структуры и недостатка предпринимательского потенциала у подданных Неаполитанского королевства (с обсуждения чего Серра и начал свой «Краткий трактат»). Отсюда вытекала непосредственная связь между нехваткой денег и неразвитостью производственной структуры: именно наличием этой связи часто обосновывалось утверждение о том, что Серра отождествлял богатство с деньгами и драгоценными металлами [Say, 1803, р. 30; McCulloch, 1845, р. 189; Ferrara, 1852, р. xlix][101]. Это утверждение, однако, не находит прямого подтверждения в тексте, в котором проблема определения того, что Смит обозначит как «богатство народа», прямо не рассматривалась, и оно опровергается тем первостепенным значением, которое Серра придавал производственной деятельности.

Как это часто случалось в историографии экономической мысли, противоположные интерпретации вклада Серра в развитие экономической науки были связаны с теоретическими позициями, которое историки занимали в современных им дебатах. Здесь можно выделить две крайние позиции, проявившиеся уже в XIX в. С одной стороны, мы встречаем подход радикального экономического либерализма, который представлял Франческо Феррара, – он отметал идеи Серра, равно как и любого другого автора, который не отрицал в принципе возможность государственного вмешательства в экономику[102]. С другой стороны, мы обнаруживаем подход экономического национализма и эмпирического реформизма у таких авторов, как Кустоди и Пеккьо, а также Лист. Последний подчеркивал ключевое значение книги Серра как первого изложения новой науки именно в силу значения, которое придавалось в ней реальной экономике и роли в ней «индустрии» (в исходном значении этого термина как духа инициативы) для благосостояния нации (см.: [Custodi, 1803; Pecchio, 1832, р. 45–50; List, 1841, р. 265–267, 271]).

Было бы ошибкой недооценивать вклад Серра, относя его к большой группе меркантилистских авторов того времени, выражавших взгляды, которые, после критики Адама Смита, не могут более приниматься во внимание. Напротив, как мы видели, Серра отводил центральное место национальному производству, и уже потому не может быть обвинен в причастности к той идее меркантилизма, согласно которой источником (единственным или главным) богатства выступала внешняя торговля – идее, которую, более того, не разделяли и многие другие авторы того периода [Perrotta, 1991]. Но трудно безоговорочно принять и противоположный подход, представители которого доходили до провозглашения Серра основателем экономической науки. Внимание к реальным феноменам, в частности к сфере производства, является для этого недостаточным основанием, а помимо этого в его работе мы не найдем сколько-нибудь четкого изложения понятия прибавочного продукта, которое выступало основой для развития классической политической экономии на протяжении двух веков; равным образом не отыщем мы и малейшего следа какой бы то ни было теории ценности и распределения