Богатство идей. История экономической мысли - стр. 131

Тезис о том, что заработная плата стремится оставаться на уровне прожиточного минимума, выдвигался уже до Мальтуса, но на основе не закона народонаселения, а других аргументов. Например, как мы видели выше (подразд. 5.4), Смит считал, что на ставку заработной платы давление в сторону понижения оказывает различие переговорной силы рабочих и капиталистов.

Как мы уже видели, тезис Смита представляется более веским, чем закон народонаселения. Достаточно отметить, что если рост населения благодаря заработной плате выше прожиточного минимума ассоциируется с ростом уровня рождаемости или падением уровня детской смертности, то давление на заработную плату в сторону понижения может оказать воздействие на рынок труда через 14–16 лет, или, иными словами, после того, как пройдет достаточно времени, чтобы новорожденные смогли стать частью рабочей силы[280]. Более того, «железный закон заработной платы», основанный на мальтусовском законе народонаселения, предполагает отсутствие технологического прогресса в первичном секторе; на самом деле, как показывает исторический опыт, снижающейся доли населения, занятой в производстве продовольствия, оказалось более чем достаточно для снабжения постоянно растущего населения[281].

Однако задача «Опыта» Мальтуса состояла не в том, чтобы создать теорию распределения, а скорее в том, чтобы доказать бесполезность любых попыток улучшения положения основной массы рабочих[282]. Как говорил Мальтус, даже если мы считаем, что эти попытки успешны в краткосрочном периоде, все равно за улучшением жизненных стандартов немедленно последует ускорение темпов роста численности населения, что вернет заработную плату и жизненные стандарты основной массы населения обратно к простому прожиточному минимуму. Надежды на улучшение не должны основываться на институциональных изменениях или социальной политике в пользу бедных: такие надежды могут основываться только на «предупредительных препятствиях» росту населения, к применению которых, как продолжал Мальтус, рабочих побудит только стоящий перед ними призрак бедности. Таким образом, меры, направленные на устранение бедности, контрпродуктивны. Больше того, сам страх бедности выступает в качестве стимула трудолюбия.

Этот последний момент аргументации Мальтуса (а также Неккера и прочих консервативных экономистов) полностью противоречил идеям Смита, Кондорсе, Годвина и всей реформистской традиции. Как отмечает Ротшильд, согласно этой традиции, «всеобщим побуждением к трудолюбию» является надежда улучшить свои условия, а вовсе не страх бедности; Смит, в частности, заявлял в «Богатстве народов», что «страх почти во всех случаях оказывается плохим оружием управления»; Кондорсе утверждал, что «страх является источником почти всех человеческих глупостей, и прежде всего политических»