Боевые потери - стр. 33

– Это ещё зачем? – возмутился я. В самом деле, что за цирк?

– Ты, милок, не серчай. Порядок такой. Так его нужно домой, так. Понял?

– Так хлеб с гроба съедет, упадёт.

– Не упадёт.

– Ну как не упадёт? Мне в горку ехать, да по ухабам. Обязательно…

Бабка меня перебила:

– Не переживай, тебе это не касается. Хлеб он и есть хлеб, ничего с ним не случиться.

– Ну как знаете, – сказал я залезая в кабину. Паром уже причалил и люди стали на него грузиться.

– С богом, милок, – сказала бабка и как будто перекрестила, но как-то странно, наискосок, что ли, или наоборот, в общем, криво это у неё вышло.

– А вы разве со мной не поедете?

– Мне в церковь, ты езжай, езжай, ещё встретимся.

Я дал маленького газа и поехал. Уже на пароме, когда он от берега отчалил, я подумал про бабку: а кто она, собственно, такая? Кто она Мышевым? Я ведь даже её имени не спросил. Да, чудесно мой отдых начинается, ничего не скажешь. Я сразу достал мобильник и набрал номер Севы, что следовало сделать сразу же после странной просьбы волшебной бабки, но связи не было, я прибывал вне зоны доступа.

В деревню я приехал, когда молоко дня скисло в сиреневые густые сливки сумерок. Несколько десятков домов были раскиданы по пологой возвышенности, почти во всех окошках горел свет, кое-где из труб струился белый дымок, сладко пахло фруктами и сеном. Я посмотрел вдаль и увидел ещё несколько таких деревень-светлячков, присевших на окрестные холмы. Благодатный плодородный край, и Верхняя Залихань такая своеобразная заводь – конец долгого пути, – создавалось впечатление, что здесь случайному путнику в ночлеге не откажут. Уютное, тихое место. Если бы не покойник в багажнике, я бы сейчас ловил кайф, а так оставалось сожалеть об упущенных возможностях.

Ориентируясь на присланную метку Севой, мягко подкатил к его дому: я вообще всю дорогу старался вести машину мягко, опасался за гроб. Дом большой (квадратов сто – не меньше), деревянный, одноэтажный, тёмный от времени, крыша крыта железом, вокруг яблоньки, груши, сливы. Около калитки стоял Всеволод и его худая, даже тощая мать – это у них семейное, и Сева тоже всегда отличался излишней худобой зека. И как это они угадали, что я именно в эту минуту подъеду? Или совпадение? Да нет, они кого-то ждали, а кого, если не меня. Я притормозил, развернулся багажником к дому. Вылез из салона, поздоровался:

– Привет, Сев, – пожал ему руку. – Здравствуйте, Марина Николаевна, – поприветствовал маму Всеволода. – Я тут, у переправы встретил…

– Знаем, знаем, Данила, – предупредила мои объяснения Марина Николаевна, за что я ей, признаться, благодарен – не знал с чего начинать. – Поможешь Севе занести гроб в дом.