Блок верности - стр. 15
Тут, на второй секунде, я прекратил разведение соплей. Эка меня бросает… Хорошо, что научился мгновенно пресекать разведение соплей.
Это все вид на Москву творит такое, душу дергает. Пошатнувшееся мироощущение срочно требовало подпорок, например, Семенову чего-нибудь объяснить, как младшему.
– Юра, – сказал я, – программист, сидящий за компьютером, не может передать внутрь программы, в игру, свою чашку дымящегося кофе. Ты согласен?
– Согласен, – сказал Семенов.
И я согласен. Это просто, как теория относительности.
– А раз так, – сказал я, – значит, не может быть никакого артефакта. Это первое. Но игнорировать твои предвидения – это глупость. Это, так сказать – второе. И третье…
Что же третье… Надо было что-то сказать, раз начал. Я посмотрел на Семенова, у него был такой вид, будто он конспектирует мои мудрые мысли. Сидит, не колышется, потому что внутри его черепной коробки маленький человечек сейчас за конторским столом записывает мои слова в тетрадку, и шатать стол нельзя, а то будут помарки. За которые я же его и вздрючу.
Будет сейчас тебе мотивация, мой юный друг. Это тебе на третье, компот с пирожком.
– Собирайтесь, Ватсон, – сказал я, вставая, – через полчаса мы должны быть на вокзале Черринг-Кросс.
Одним из последствий дерзкой выходки Харитонова, доказавшего сугубую ненастоящесть нашего мира, явилось то, что я утратил серьезность. От этого Доказательства каждый спасается, как может.
Как говорится, от правды каждый бежит в свою сторону.
Я утратил серьезность, убедив себя в том, что раз мир ненастоящий и я ненастоящий, то нет смысла относиться к нему, и к себе, серьезно. Нет мира – нет места серьезности. Никого нельзя убить толком, даже водородной бомбой. Никого нельзя полюбить, и никого нельзя разлюбить. Нарисованный космос нет смысла покорять, в нарисованном океане не утонешь.
Иногда мне кажется, что я могу создать наилучшую, самую эффектную, секту. Это будет секта весельчаков. Нет, не тех ребят, что «после нас хоть потоп», а настоящих, искренних, весельчаков, умеющих извлекать радость из ненастоящести мира. Создам секту, стану в ней гуру, и потихоньку, с трудом, затратив уйму времени, сам стану весельчаком. Разумеется, пока сам не стану весельчаком, всех остальных буду уверять, что уже весельчак. Я видал таких гуру, я их называю «гуру с авансом», да у нас половина таких.
Я даже серьезно разговаривать почти разучился, старательно веселясь на фоне большой печали.
Глава 3
Вылазки мне полезны тем, что в результате может появиться в отделе новый хороший сотрудник. Кроме того, так я борюсь со скукой, которая нет-нет, да вдруг проклюнется. А Семенову надо иногда побыть мужиком, дабы не прирастал основанием к эргономически совершенному седлу в конторе. Увы, нашим с Семеновым вылазкам не то, чтобы несть числа. Оно есть, и небольшое. Вот эта самая вылазка, что сейчас намечается, будет третьей.