Безобидное соглашение - стр. 14

– Мне казалось, в высшем обществе не принято столь откровенно рассматривать леди, – у неё был приятный голос, который не портила даже лёгкая хрипотца. – Тем более, если вас как следует не представили.

– Почему вы думаете, что мы не были представлены?

Она повернулась к нему, отставила полупустой бокал.

– Вас выдало любопытство. Те, кто меня знают, смотрят иначе.

– Как же? – Уильям тоже убрал шампанское – в знак уважения.

Губ мисс Харрингтон коснулась едва заметная улыбка.

– Я привыкла к презрительным взглядам, к раздражённым взглядам, порой – к праведно возмущённым взглядам. А когда никто не смотрит – к завистливым: многие полагают, что у меня есть свобода, им, к сожалению, недоступная.

Что ж, этих людей можно было понять. Редкий человек позволял себе изъясняться столь же свободно. Честность и прямолинейность мисс Харрингтон обескураживали и заставляли гадать, что именно говорит в ней: печальная самоуверенность, отчаяние старой девы или тайное знание, позволявшее столь легкомысленно пренебрегать всяческой осторожностью. Уильям ставил на первое и не горел желанием перенять у мисс Харрингтон это свойство.

– Мне ни к чему вам завидовать, – покачал он головой. И, чтобы его не поняли превратно, добавил. – Мою свободу никто не ограничивает.

– Тогда вы исключительный человек.

Уильям склонился в шутливой благодарности:

– Почту это за комплимент.

Мисс Харрингтон в ответ медленно опустила голову, словно милостивая королева, принимающая придворного. Нет, на Афродиту она походила в последнюю очередь. «Может быть, Артемида?» – Уильям быстро окинул её взглядом, с ног до головы, и вздохнул: образу недоставало воинственности.

– Позволите задать вам ещё один вопрос?

– Только один? – в глазах её засверкало лукавство. – Я думала, ваше любопытство сильнее.

– О, я спросил бы и больше, но меня останавливают правила приличия.

– А говорили, вас ничто не ограничивает.

Что ж, мисс Харрингтон его поймала. Уильям почувствовал азарт, предвкушение спора. Было бы интересно взглянуть, как изменится выражение её лица, когда он чередой метких доказательств заставит её переменить мнение.

– Я думаю, приличия не ограничивают, а помогают нам, – проговорил Уильям, взвешивая каждое слово. – Подсказывают, как действовать. Определяют границы, переступать которые было бы слишком опасно.

– Я думала, это делают законы.

– Законы контролируют высокие материи, приличия – человеческие отношения. Если бы их не существовало, любой из этих людей, чьи взгляды столь задевают вас, мог бы произнести вслух всё, что о вас думает.

– Они и так говорят, лишь за закрытыми дверями.