Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - стр. 21

и кинематографичность тесно переплетены в тарантиновской вселенной, а точнее, неразделимы. И зачастую картины, которые относятся якобы к кинематографичной части его вселенной, куда реалистичнее его первых, реалистических фильмов.

Почему же не следует придавать такое большое значение деталям, которые так любят отмечать поклонники кинематографа Тарантино? Например, то, что в фильмах режиссера не раз появляется один и тот же персонаж Эрл Макгро – довольно общее место. Однако проблема не том, чтобы заметить это (это как раз легко), а в том, чтобы попытаться объяснить его присутствие. В конце концов при первом же появлении в фильме от «Заката до рассвета» его убили. И если он мертв, как этот же персонаж может жить в других картинах – двухтомнике «Убить Билла», «Планете страха» и «Доказательстве смерти»? Отсюда понятно возмущение Джейсона Бэйли: «Как он путешествует между вселенными? А как он вернулся к жизни после гибели в „От заката до рассвета“? Или это только актер разыграл смерть персонажа, настоящего Эрла Макгроу? Или все эти фильмы приквелы? Уму непостижимо»[65]. Все очень просто: это та самая часть вселенной Тарантино, которая относится к кино. В конце концов Майкл Паркс играет одну и ту же роль Эрла Макгро – не так важно, сколько раз его убьют и каким способом. Ведь Макгро не появляется в той части вселенной, что относится к «реальному» миру. В то же время, скажем, Сэмюэль Л. Джексон появляется в обоих сегментах тарантиновского мира. Однако зритель прекрасно понимает, что это не один персонаж, а абсолютно разные образы, успешно исполняемые одним и тем же актером. И если бы Джексон не играл в обоих вестернах Тарантино, у нас был бы слишком большой соблазн представить эти картины как две части одной и той же пересекающейся истории – до Гражданской войны и после, как, кстати, многие считают. И все же, как мы понимаем, события «Омерзительной восьмерки» куда более похожи на реальность, нежели история «Джанго освобожденного». Ведь и финал «Джанго освобожденного» с легкостью поддается традиционной (читай: избитой) интерпретации о том, что все происходящее – всего лишь предсмертный бред главного героя, которому на самом деле отрезали мужское достоинство и он, истекая кровью, навоображал себе разного. Впрочем, и эпичное путешествие по Соединенным Штатам Джанго и Кинга Шульца не более реалистично, чем конец фильма. Конечно, и «Омерзительная восьмерка» – фильм не про ограбление ювелирного магазина, но за счет своей камерности и некоторой умеренности кино все же приближается к первому пласту тарантиновской вселенной.