Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - стр. 20

, то он изображает ее именно так, как видит и помнит ее сам, но не такой, какой она является на самом деле. Разумеется, вопрос, можно ли изобразить реальность такой, какая она есть, мы оставим без ответа. Но факт в том, что в «реальном мире Тарантино» существуют разные персонажи, которых мы можем представить себе и в «реальном мире» как таковом – будь то мистер Розовый, Кларенс Уорли, поклонник Амстердама Винсент Вега или Макс Черри, в то время как эксцентричных, намеренно карикатурных героев «Джанго освобожденного» или «Бесславных ублюдков» мы можем представить только как персонажей кино. Но их выдумал сам Тарантино. И, если посудить, выходит, что реальная часть тарантиновской вселенной осталась в прошлом, потому что, начиная с «Убить Билла», режиссер уже не обращался к условному реализму.

И все же давайте согласимся вот с чем. Одно дело – вселенная «Звездных войн», которая предполагает жесткий канон и безжалостно отсекает всякие выдумки фанатов. Или вселенная «Чужого», некоторые эпизоды франшизы которой сам Ридли Скотт объявил неканоническими. И другое дело, скажем, вселенная Линча. Нам же не придет в голову искать соответствия и пересечения во всех фильмах Линча, не правда ли? Вселенная Линча – это мрачный мир, создаваемый художником. В таком случае как мы должны думать о вселенной Тарантино – как о вселенной в смысле «Звездных войн» или все же о вселенной в понимании уникального авторского видения вещей? Стоит ли говорить, что мы рассуждаем о вселенной Тарантино исключительно во втором смысле? И поэтому она едина.

Если угодно, конечно, мы можем предположить, что у Тарантино двуединая вселенная – первый пласт которой реалистичен, в то время как второй – кинематографичен. Таким образом, его вселенная претерпевает определенную эволюцию от реализма к кинематографизму. Или даже так: все фильмы Тарантино, начиная с «Убить Билла», относятся ко второму пласту его вселенной. Однако это движение нелинейно и не происходит только по восходящей линии – чем дальше, тем больше она кинематографична. Потому что второй том «Убить Билла» более реалистичен, нежели первый. Возможно, одна из самых нереальных сцен второго тома – первый эпизод, в котором героиня Умы Турман едет в машине и очень кинематографично проговаривает свой монолог о мести. Наряду с этим сама мизансцена по своей неестественности фактически ничем не отличается от многих мизансцен в «Криминальном чтиве», когда Бутч ведет разговор с таксисткой или когда Винсент Вега разъезжает на своей машине с открытым верхом и т. д. В целом