Беседы со специалистами - стр. 33

Любовь Семеновна Цветкова была доступнее и эмоциональнее Евгении Давыдовны. Её лекции дали мне очень много. В частности, ей удалось довести до сознания замечательные идеи Петра Яковлевича Гальперина о значении: 1) разделения в начале обучения ролей на учителя и ученика; 2) экстериоризации и постепенной интериоризации того, что подлежит усвоению. На основе последней идеи Любовь Семеновна создала широко употребляемый в восстановительной практике «метод фишек», позволяющий пошагово отсекать внешние маркеры типовых высказываний, переводя способ их построения вовнутрь. Запомнились и высказывания Цветковой, близкие к афористическим: «Смотрите внимательно на ошибки афазиков, они как увеличительная лупа для понимания сути афазии». Так мы и делали, Любовь Семеновна, спасибо!

Сведения, полученные в НИИ неврологии и МГУ, составили очень важную, но лишь основу того багажа знаний, который требовался и до сих пор требуется для реализации в профессии. Его пополнение не перестанет быть никогда актуальным.

Какие статьи, книги оставили в памяти наиболее яркий след? Странное дело, когда читаешь обязательную литературу для того, чтобы сдать экзамены, она чаще всего не вызывает особого интереса и не оценивается по достоинству. Позже, когда обращаешься к ней по зрелому размышлению, впечатление совсем другое: многое не только интересно, но и ошеломляет своей значительностью и недосягаемостью в способности мыслить. Так случилось с трудами Льва Семеновича Выготского. Еще не очень понимая значение научного наследия Выготского, но полностью доверяя оценке Эсфири Соломоновне, называвшей его гением, я не сомневалась в её оценке этого колосса. Потом поняла, что правильно делала, поскольку зрелое восприятие его трудов полностью подтвердило убеждение в том, что Лев Семенович Выготский – гений. Как и многие гении, он умер молодым (от туберкулеза), в 34 года. Неоцененный по достоинству современниками, Выготский работал в чрезвычайно трудных условиях. Однако всего за 20 лет отпущенной ему научной жизни он поднял такие пласты психологии, которые до сих пор поражают масштабностью. Чего стоит одна только работа «Мышление и речь», в которой взаимоотношения символов языка и процессов мысли вскрыты с поразительной прозорливостью! Отсутствие или, точнее, максимальная свернутость в мысли (внутренней речи) звуковых (фонетических) единиц и максимальная насыщенность ими речи внешней, а затем не воплощение, а «совершение мысли в слове» – это блестящее обобщение взаимоотношений сокрытых от глаза психических процессов. А история познавательных процессов (в общечеловеческом масштабе)? А труды по дефектологии, в которых Выготский дает детальное разъяснение введённого им термина «дефект»? По мысли Выготского, это обозначение необходимо, т. е. оно отграничивает дефект, статичный по своей природе, не имеющий прогредиентного течения, от болезни, картина торой может постоянно меняться. К тому же ценно подчеркивание Выготским того, что в термин «дефект» нельзя вкладывать негативного значения. Дефективное дитя нельзя рассматривать как здорового ребенка минус или плюс в данном контексте? дефект. При наличии врожденного дефекта непременно вступает в силу тенденция к гиперкомпенсации. Она же, в свою очередь, может достичь таких масштабов, что разовьются феноменальные экстрасенсорные способности. Удивительно, но сам термин экстрасенсорные способности, так дискредитированный в наши дни, введён тоже Выготским. Один из американских психологов замечательно точно назвал Выготского «Моцартом от науки».