Беглая княжна Мышецкая - стр. 49
Окончив читать, Алешка Холдеев с улыбкой посмотрел на мурзу, словно бы спрашивая, все ли он уяснил с первого раза?
– Все понимал моя, бачка атаман, будет воевода людей в Цывильск собирать сидеть осада, как медведя в берлога зимой, тех посыльщиков не слушать, палками бить! Так, да? Нада всем идти к бачка атаман к этот город, да? А меня спросил кто – где этот бамашка брал, я что скажу? Лесу нашел, да? Не поверят! Ты, батыр Алешка, пиши – атаман давал мне сам! Вот так, в руку давал!
Атаман Разин согласно кивнул несколько раз головой, похлопал мурзу по широкому крепкому плечу, повелел Алешке:
– Он прав, походный дьяк! Допиши ниже моей печати тако: «А с сею войсковою памятью послан наш войсковой казак Ахпердя мурза Килдибяков, и вам бы, чернь, ево во всем слушать и спору не держать. А буде ево слушать ни в чем не станете, и вам бы на себя не пенять». Приписал? Вот так-то оно вернее будет. Бери, брат Ахпердя, грамоту, бери десять своих батыров и езжай в свой уезд собирать большое войско нам в подмогу!
– Еду, бачка атаман. Коня мала-мала кормил и еду.
Проводив мурзу, атаман Разин, поразмыслив малость, повелел Никите сыскать синбирянина Федьку Тюменева и сказать, чтоб в ночь навезли скрытно от воеводского глаза к острогу и к новому насыпному валу возможно больше бревен и хвороста вязанками. Да чтобы приготовили длинные плахи – настелить потом поверх дров и по тем плахам, как по мостам, с насыпного вала перебежать на кремлевскую стену и наконец-то грудь в грудь сойтись с засевшими там московскими стрельцами на сабельную сечу… Близок уже был решающий час.
– Пусти, Лазарка, срублю-ю!
Взвизгнула вылетевшая из ножен атаманова сабля, вспыхнули неистовой злобой потемневшие глаза.
– Секи, Степан! – Лазарка Тимофеев, дергая покривившимися от гнева губами, рванул на груди кафтан. – Секи! И тебя там ссекут на третьем шагу! А на кого их оставишь? Гляди – их тысячи за твоей спиной! Погибнешь, и им погибель неминучая! Зачем мужиков поднял, чтоб в первой сече самому лечь?
Взлетевшая над головой Лазарки сабля свистнула мимо, рубанула бревно и, погудев чуть, замерла.
– Что же делать, Лазарка? И на сей раз чертов воевода неуязвимым от нас выскочил! Доколь такое терпеть можно?..
С вечера по приказу атамана Разина войска колонной выстроились за насыпным валом, где с противоположной от кремля стороны были сооружены удобные ступеньки из досок. Когда был дан сигнал, с боковых рубленых башен ударили по кремлю казацкие пушки и тысячи казаков, недавно набранных в атаманово войско, по центру насыпного вала устремились вверх. Каждый на себе тащил вязанку хвороста или наколотых дров. Поднявшись, они под пулями московских стрельцов бросали свои дрова за вал, заполняя ров и пространство между валом и кремлевской стеной. Освободившись, сбегали боковыми проходами вниз, за новой вязанкой. Сбегали, да не все, иных московским стрельцам удавалось подбить, и тогда мертвого или раненого подхватывали и спешно, чтобы не останавливать движения, сносили вниз, где местные лекарки принимались их лечить, делая перво-наперво перевязки, чтобы остановить кровь.