Бастард императора - стр. 40
Ненавидел и старательно избегал смотреть на Викторию, сидевшую неподалеку и внимательно слушавшую все говорившееся здесь. Ему было стыдно, до одури, до зубовного скрежета стыдно, что она оказалась здесь, увидела его очередное унижение…
Естественно, он промолчал. Как обычно. Постарался сделать вид, что все так и должно быть. Только из прокушенной изнутри губы стекала в рот струйка крови.
Боги, казалось, нарочно унижали Уильяма на глазах у его истинной.
Им нравилось раз за разом наблюдать за его постоянными мучениями. Отличное развлечение — издеваться над смертным, над тем, кто не может ответить.
День был испорчен. Впрочем, как обычно. И теперь Уильяму жутко хотелось закрыться у себя с кувшином чего-то покрепче. И плевать на возможные последствия.
Но нельзя. Не теперь. Он, безмолвная игрушка, обязан был послушно развлекать старых жирных коров, не знающих, чем заняться в своей сытой жизни. И все было бы в порядке, все было бы привычно, не сиди здесь Виктория…
— Ах, Вилли, — занятый самокопанием, он не уловил, кто именно обратился к нему подобным способом, — ты уже делал массаж нашей гостье? Надеюсь, ей понравилось?
— Более чем, — Виктория внезапно опередила его, не позволив ответить. — У Уильяма золотые руки.
— Уильяма? — насмешка в голосе. — Ну что вы, милочка. Так длинно. Мы все зовем его исключительно Вилли. Он отлично на это откликается. Правда, Вилли?
Очередной укус губы. Стерпеть. Надо все стерпеть. Не выдать себя. Осталось не так уж и долго, и скоро Уильям сможет навсегда уехать отсюда, постарается забыть все свои мучения здесь. Главное — стерпеть сейчас.
Ответить ему не дали — послышались звуки труб. Охотники возвращались с добычей.
Настоящие мужчины…
19. Глава 19
Хоть мечтою неуемной
Страсть томит, тоску струя,
И без отдыха и срока
Боль жестокую дарит,
Шип вонзая вероломный, -
Но приемлю дар жестокий
Я без жалобы и гнева.
Джауфре Рюдель
Охота принесла множество впечатлений, в том числе не самых приятных. Вика понять не могла, почему ее так цепляло отношение местной аристократии к бастарду как к рабу, почему удивляло и раздражало его полное послушание и молчание.
То ли потому что в земной истории ничего подобного не было, то ли потому что сама Вика, что бы она ни утверждала, все же начала симпатизировать Уильяму. Все чаще она ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет его ответа, хочет, просто мечтает увидеть, как он поставит на место этих высокородных гадин. Ведь не может же он постоянно все спускать на тормозах и позволять себя унижать раз за разом? Или может?.. А если может, то почему? Должна же быть вес5ая причина, чтобы мужчина, пусть и бастард, наплевал на гордость и позволил раз за разом унижать себя.