Бархоппинг - стр. 10
Я подбежал к матери, она сказала, что дельфины в Босфоре так рано по весне – это хороший знак для молодоженов, и я испытал приступ ревностной злобы, такой сильной, что потемнело голубое небо, бирюзовое море и прозрачный ветер. Я прошипел, что сейчас всё «хороший знак». О Аллах, Милостивый и Милосердный, есть ли для этих рабов плохой знак? Снег ли, град, чайка нагадит, собака гавкнет, жених напьется, дождь пойдет, невеста сгинет, кто-нибудь умрет.
Дельфин приплывет.
Глупая мама побежала к молодоженам; Мехмет видел дельфинов; Аллах благословляет ваш союз…
А Я НЕ БЛАГО-СЛОВ-ЛЯЮ!
На его месте должен быть я. Моложе, умнее… Красивее и чутче. Кто напомнил этому глиняному горшку, что тогда был день рождения её матери…И что её любимые цветы, я запомнил,.. такие… северные…
Кто-то оставил бокал золотого шампанского, и пузырьки, группками, строями убегали по стенкам вверх. Я посмотрел вокруг, и пока никто не видел, сделал глоток. Было прохладно и немного кисловато, но взрослым же нравится. Я быстро выпил ещё.
На Босфор опустилась дымка, и мост, и Веселый холм стало плохо видно… Только большой клубничный турецкий флаг оставался не размытым, четким вибрирующим ориентиром. Но я лег на шезлонг и закрыл глаза.
Невеста подбегает ко мне, её платье поднимает ветер, и я вижу её ноги, но она не пытается опустить его… Наклоняется, её руки снисходят к моему лицу, а я смотрю на её грудь и вижу… В штанах у меня трещит, я просыпаюсь.
В штанах трещит, я накрываюсь полотенцем, но никто и не знает, где я. Я потерялся… Вся Жизнь вдали, в Пространстве радости для меня не определили место, а во Времени веселья – отрезочек… Не дали забыть, что я – ребенок.
Я сказал официанту, чтобы он принес мне ракы, как большому, он посмотрел на меня и ушёл…
Глянул на Босфор и задумался о жизни.
Почему она несправедлива! Если бы я был взрослым я сам бы женился на… Любил бы, и целовал бы, и делал бы всё для неё бы. Дышал бы её кожей, и её волосами, и смотрел бы в чарующие её очи и говорил бы… Что она принцесса, а я король, но что она океан, а я медуза, мидия, а она лимонный сок, без которого я не имею вкуса, и я голое небо, а она – облачко, которое внутри из звезд. Нет, я кусочек симита, или даже зернышко кунжута, который болтается в зеленой красоте её нежности, но подчеркивает её безбрежность. А она поправляет косметику и не знает этого.
На ещё одном столике стоял стакан, я взял и понюхал – пахло анисом, быстро выпил. Ракы противная, когда теплая.
Мой брат – монумент, подставляется вспышкам, лениво дышащий. Он противен, он всегда меня обижает,.. и её обижает – я слышал, у него были другие женщины, – зачем!?!