Бальзак, Мериме, Мопассан, Франс, Пруст. Перевод с французского Елены Айзенштейн - стр. 20

Он следовал по дороге, которая была ему хорошо известна, так что он прыгнул почти с радостью и побежал, ударяя кусты своей тростью; потом остановил себя и пошел медленно, посмотрев на небо, которое розовело на востоке. Короче говоря, на первый взгляд, мы можем сказать, это был счастливый безумец, сломавший свою клетку. После получаса ходьбы он был у двери маленького уединенного домика, который сдается на сезон. У него был ключ, он вошел, потом кинулся на большую кушетку, и взгляд его остановился; его рот вился в нежной улыбке; он подумал, что собирается встать пораньше. Его воображение ничего не рисовало ему, кроме радостных мыслей: «Как я счастлив! – говорил он себе каждое мгновение. – Наконец я встретил сердце, которое понимает мое! Да, это мой идеал, который я нашел… У меня есть теперь и друг, и любовница… Какой характер! …какая страстная душа! Нет, она никогда никого не любила до меня». Как скоро тщеславие всегда скользит в светских делах: «Это самая прекрасная женщина Парижа!» – подумал он. И его воображение мгновенно нарисовало ему все ее прелести. «Она выбрала меня между всеми. Она имела поклонников из высшего общества. Этот полковник-гусар так интересен, так смел и не слишком толст; и молодой автор, который делает эти прекрасные акварели и отлично играет словами, этот русский Ловелас, который видел Балканы и который служил при Дибиче17; главным образом, Камилл Т., для которого обычный дух прекрасных манер – хороший удар саблей в лоб, – она от всех отвернулась. И я! Еще раз повторю этот рефрен:

– Как я счастлив! Как я счастлив!» – и он поднялся, открыл окно, словно не мог дышать, потом он прошелся, затем вернулся к кушетке.

Радостный возлюбленный так же скучен, как несчастный любовник. Один из моих друзей, который находился и в том, и в другом положении, не мог найти другого средства заставить меня слушать иначе, чем за отличным завтраком, в течение которого он мог свободно говорить о своей любви; дойдя до кофе, нужно было абсолютно переменить тему разговора.

Поскольку я больше не могу кормить завтраками всех моих читателей, к их удовольствию, я им сообщу любовные мысли Сен-Кле. Притом мы не можем все время витать в облаках. Сен-Кле устал, зевнул, вытянул руки и увидел, что наступил день; наконец, он захотел уснуть. Когда проснулся, он посмотрел на часы: оставалось мало времени, чтобы переодеться и бежать в Париж, где его пригласили позавтракать с несколькими знакомыми молодыми людьми.

Мы пришли откупорить одну-другую бутылку шампанского; я оставлю читателю определить их число. Довольно знать, что мы пришли в тот момент, который наступает довольно быстро за завтраком молодых людей, когда все хотят говорить разом и прекрасные головы начинают с проектов, а заканчивают проклятиями.