Августина лучше всех - стр. 20
Я как раз вносила последние штрихи в безобразие, которое теперь вынуждена называть прической, когда в дверь моей комнаты постучали. Или вернее будет сказать, поскреблись.
На пороге я обнаружила довольно помятого Терри, сложившего огромные ладони в просительном жесте.
— Спаси меня от этой женщины, пожалуйста!
Не успела я удивиться и бестактно спросить, кого еще он успел довести до белого каления, как из-за угла появилась Гусма с перекинутым через плечо белым полотенцем и длинным бритвенным лезвием, зажатым в руке…
— Что бы ты ни натворил, разбирайся сам, — заявила я и с притворным испугом попыталась закрыть дверь.
Мы с Терри некоторое время поборолись за власть над створкой, причем я даже побеждала, потому что не стеснялась пользоваться ногой, обутой в холщовую домашнюю туфельку, и тут раздался хорошо знакомый мне звук.
— Грм-грм, — произнесла Гусма, скрестив руки под грудью, и, уставившись на испугавшегося не на шутку Лося, задала витавший в воздухе вопрос.
— Что она говорит? — Терри застыл, уже не пытаясь отжать бедную дверь плечом.
— Спрашивает, какого… кхм… ну, допустим, черта ты забыл в комнате ее незамужней воспитанницы, — перевела я, благоразумно заменив слово «хозяйки».
Гесса как пружиной вытолкнуло из проема. Видимо, с такой точки зрения свое вторжение он до сих пор не рассматривал.
Гусма не упустила момент и тут же схватила покусившегося на мою честь за ухо. Как дворового мальчишку — не очень-то и вырвешься, разве что без уха.
Все вынужденно успокоились, и я наконец смогла узнать подробности этого противостояния.
Оказалось, крестная велела дворецкому проследить, чтобы молодого гесса привели в порядок хотя бы внешне. Камердинера у Терри не было (зачем он, когда в полку есть денщики?), всех лакеев и даже самого мастера Клини Лось послал подальше (Гусма не постеснялась предположить, куда именно), поэтому няня взяла дело в свои бесстрашные руки.
На мой вопрос, как же так получилось, она лишь ответила, что мастер Клини (дворецкий) очень умный человек. Настолько умный, что уже начал учить иланкийский.
Вот, значит, чем закончилась попытка нянюшки поменять распорядок работы слуг!
— Что смешного? — с беспокойством спросил Терри, несколько минут терпеливо слушавший наш разговор на незнакомом ему языке.
— Придется бриться, — без всякого сочувствия сообщила ему я. — С чего вообще ты начал отращивать бороду?
— Весь полк начал… — смутился Лось.
И я тоже смутилась, вспомнив, что эрландские военные, расквартированные в Елизваре, единственные во всей империи отпускали бороды. Уж не в подражание ли княжеским раджитам? Или так мужчины приспосабливаются к иланкийскому климату? Теперь весь день я буду мучиться догадками по поводу тайных свойств густой растительности на лице…