Ататюрк: особое предназначение - стр. 67
Не заладились отношения у Кемаля и с близким к Энверу Али Четинкайя, по кличке Лысый Али, который поражал своей отчаянной дерзостью даже своего хозяина.
И все же, помимо личной неприязни, расхождения между Кемалем и Энвером имели куда более глубокие причины.
Являясь одним из руководителей стоящей у власти партии, Энвер был обязан во что бы то ни стало продемонстрировать ее твердую решимость сохранить целостность империи.
И в то же время рядовой член движения Кемаль решал в общем-то свои личные задачи.
В своем желании сделать карьеру в Ливии он был не одинок, и в этой самой горячей точке на огромной карте империи собралось достаточно честолюбивых офицеров.
И хотя сам Кемаль сразу же понял всю обреченность затеянной Энвером кампании, тем не менее он был преисполнен желания утвердиться в армии и с гордостью писал друзьям о поставленной ему и его товарищам благородной задаче восстановления прежних границ империи!
Большую часть времени Кемаль проводил в выстроенном Энвером лагере в Айн-Мансуре, где тот создал военную базу, на которой османские офицеры обучали военному делу арабов – свою главную ударную силу в войне с Италией.
Османские гарнизоны были слишком малочисленны, и основными поставщиками военной силы стали местные племена сансуси.
В конце января итальянцы в очередной раз попытались прорвать турецкую оборону и продвинуться в глубь страны, и Кемаль снова показал, как надо руководить боевыми операциями.
Проведенная им жестокая контратака надолго отбила у итальянцев охоту к подобным экспериментам.
Правда, для самого Кемаля этот бой кончился весьма печально: он получил инфекцию в глаз и на несколько дней перестал им видеть.
Почти месяц пролежал он в госпитале лагеря, но полностью вылечиться так и не успел.
В начале марта итальянцы снова пошли в наступление, и Кемаль в течение нескольких суток сдерживал их отчаянные атаки.
После чего вернулся в госпиталь в настолько серьезном состоянии, что врачи сняли с себя всю ответственность и настоятельно советовали ему как можно быстрее ехать на лечение в Египет.
Выйдя из госпиталя, Кемаль пошел на повышение и теперь имел в своем распоряжении восемь османских офицеров, 160 солдат и добровольцев и 8 тысяч арабов.
Эти воины находились как бы в двойном подчинении: ими, что было вполне естественно, командовали шейхи и османские офицеры.
И надо отдать им должное: почти в течение года они изрядно потрепали нервы пятнадцати тысячам итальянцев с их мощной артиллерией.
Вся беда заключалась в том, что арабы были людьми настроения, и его постоянно приходилось поднимать с помощью звонкой монеты.