Атаман - стр. 77
Именно на этом земляном плацу, под завывающую речь военного министра у Семенова и родилась мысль о создании «туземных» добровольческих частей – из народов Восточной Сибири. Это ведь – верные люди, хорошие воины, всякие революционные идеи для них все равно, что пустой ветер: пронесся – и нет его.
– Как фамилия военного министра? – спросил он у бывшего командира сотни Жуковского, получившего повышение и ставшего войсковым старшиной.
– Керенский![30]
Несколько дней Семенов, пыхтя от натуги и сдабривая тяжелую работу крупными глотками роскошного бессарабского спотыкача, вишневой водки, корпел над бумагой – излагал свои соображения по поводу создания боевых частей из числа инородцев и «использования кочевников Восточной Сибири для образования из них частей “естественной” (природной) иррегулярной конницы, кладя в основу формирования их принципы исторической конницы времен Чингисхана, внеся в них необходимые коррективы, в соответствии с духом усовершенствованной современной техники». Он торопился – войсковой старшина Жуковский собирался отбыть в Петроград, и Семенов рассчитывал отправить с ним свои соображения. Адресовал он их штатскому недотепе, «кантору», устроившему смотр Первому Нерчинскому полку в Раздольной, – Керенскому.
Отправить по почте бумагу, с таким трудом написанную, означало потерять ее навсегда: она пропадет где-нибудь на перегоне между двумя станциями либо будет съедена мышами в канцелярии какого-нибудь третьестепенного чиновника. Чиновники – тыловые крысы – представляли для России опасность не меньшую, чем наступающие полки кайзера.
Всякая бумага бывает действенной, когда к ней «приделаны» ноги, в противном же случае максимум, на что она годится – быть надетой на гвоздь в солдатском сортире. Ноги войскового старшины Жуковского были как нельзя кстати: человек напористый, въедливый, злой, много раз награжденный орденами, а значит – с авторитетом, он любого чиновника запросто мог перекусить зубами. Тем более хорошо известно, как фронтовики относятся к тыловым крысам – любителям французских круассанов и теплых сливок с шоколадом, которые надлежит подавать непременно в постель.
Жуковский уехал в Петроград и, надо отдать ему должное, сумел побывать там во многих начальственных кабинетах. В результате Семенов был вызван телеграммой на берега Невы, в российскую столицу.
Эта телеграмма сыграла в жизни Семенова поворотную роль.
Одновременно из Читы пришло сообщение о том, что Забайкальское казачье войско собирается на свой круг[31]. Требовался делегат от Первого Нерчинского полка. Им стал Григорий Семенов.