Армитейдж / Armitage - стр. 12
ДЖЕЙМС. Нет, ты еще не знаешь, какой я. Зах знает, но он джентльмен, как и дьявол, а потому ничего не скажет.
ЕВА. Не скажет что?
ДЖЕЙМС. Зах, ты говорил о том, что Бёрр застрелил Гамильтона, потому что они обе любили одну женщину?
ЗАХ. Нет, потому что твой друг Гамильтон обвинил моего друга Бёрра в инцесте с собственной дочерью.
ЕВА. Конечно, с собственной дочерью. Инцест с чьей-то еще дочерью невозможен, так?
ДЖЕЙМС. Такое было?
ЗАХ. При любом раскладе поднимать этот вопрос – самоубийство.
ДЖЕЙМС. Это всегда опасно, любить женщину.
ЗАХ. Всегда опасно говорить об этом.
ЕВА. Кто-нибудь может передать мне мед, пожалуйста?
ЭЛЕЙН (1823 г., ей 20 лет). Маргарет, я должна тебе что-то сказать. Что-то ужасное.
Картина 7
(ДЖОН пьет в полутемной библиотеке).
МАРГАРЕТ. Октябрь 1845 года. Эта Морган стала хорошей горничной. Невысокого роста, красивая, как мама и Элейн, думаю, умная, но что-то в ней тревожащее. Джонни в последнее время не сиделось на месте, он явно заскучал, и пьет слишком много. Я хочу, чтобы он поговорил со мной. Прошлой ночью, когда он читал в библиотеке, я увидела, как туда зашла эта девица. Не выходила долго. Я боюсь худшего.
(ФЭЙ входит в библиотеку и идет к книжным полкам. ДЖОН говорит, сидя в темноте).
ДЖОН. Могу я тебе чем-то помочь?
ФЭЙ. Господи! Как вы меня напугали. Извините, сэр. Я не хотела вам мешать. Не знала, что вы здесь. Я зайду в другое время.
ДЖОН. Подожди минутку. Не убегай.
ФЭЙ. У меня много работы, сэр.
ДЖОН. Ночью? Какая у тебя ночью работа? Почему ты сюда пришла?
ФЭЙ. Я здесь кое-что оставила.
ДЖОН. Что?
ФЭЙ. Я забыла. Извините, сэр. Мне действительно нужно…
ДЖОН. Ты ведь меня не боишься, так?
ФЭЙ. Разумеется, не боюсь.
ДЖОН. Тогда почему избегаешь с того момента, как появилась здесь?
ФЭЙ. Может, немножечко боюсь.
ДЖОН. Почему?
ФЭЙ. Не знаю. Может, потому что вы старше.
ДЖОН. Мне тридцать пять. Не такой я и старый. А сколько тебе лет?
ФЭЙ. Шестнадцать.
ДЖОН. Ох. Тогда я все-таки старый. Мог быть твоим отцом.
ФЭЙ. Вы не имеете права так говорить. Моя мать была добропорядочной женщиной.
ДЖОН. Я не ставлю под сомнение добродетель твоей матери, просто скорблю о моем преклонном возрасте. Ты боишься меня не потому, что мне тридцать пять?
ФЭЙ. Я боюсь неистовости, которую вижу в вас.
ДЖОН. Довольно странно слышать, что горничная говорит такое сыну хозяина особняка. Ты так не считаешь?
ФЭЙ. Вы спросили – я ответила. Теперь можно мне уйти?
ДЖОН. Ты думаешь, я собираюсь изнасиловать тебя?
ФЭЙ. Насилие бывает разным.
ДЖОН. Где ты научилась так говорить?
ФЭЙ. Что не так с тем, как я говорю?