Аргентинец - стр. 6
Разумеется, при деньгах можно было выстроить себе пятачок ухоженной действительности, но как в нём жить, если на соседней улице бабы с голодухи громят продовольственные лавки? Когда Клим думал об этом, ему хотелось как можно скорее уехать. Но он не смел заговаривать об этом с Любочкой и её гостями. Случись что – он мог укрыться в безопасном месте, а им было некуда бежать.
Внезапно лицо Любочки изменилось, словно она заметила нечто странное за спиной у Клима. Он обернулся и увидел графиню Одинцову, стоящую у перил.
На этот раз она была не в трауре. Закатное солнце отражалось в синем стеклярусе на её платье; тёмные волосы волнами расходились от пробора до пышного узла на затылке. Она медленно обмахивалась большим чёрным веером, и завитки страусовых перьев колыхались, как морская трава.
«Принял за горничную… – пронеслось в голове у Клима. – Болван, болван!»
Извиниться за свою нелепую ошибку? Звать Нину к столу, говорить комплименты и заказывать всё, что она пожелает?
Оркестр заиграл танго:
Клим поднялся.
– Я сейчас… – сказал он, не глядя на Любочку, и направился через веранду к графине.
Каким ветром занесло её сюда, к «вагонникам» и их подругам? Она кого-то ждёт? Или пришла с кем-то?
Нина обернулась, и чёрный веер, сложившись, выпал из её руки и повис на запястье на тонкой бархатной ленте.
– Добрый вечер! – произнёс Клим и склонил голову.
Его пульс учащённо бился, отсчитывая секунды. Казнит? Залепит пощёчину? Поднимет на смех, припомнив угрозы её уволить?
– Добрый вечер! – отозвалась графиня.
Её серо-зелёные глаза смотрели спокойно и непроницаемо. Если бы она разгневалась или надменно скривила губы, Клим знал бы, что сказать, – придумал бы какую-нибудь шутку, – но Нина разглядывала его, будто видела впервые. Может, она не узнала в нём грубияна-«грабителя»?
– Вы танцуете? – произнёс Клим волшебные слова.
К его радостному изумлению, она молча протянула руку, и они вышли на танцевальную площадку.
– Это аргентинское танго, – тихо проговорил Клим. – Встать надо ближе.
– Так? – Нина быстро взглянула ему в глаза, придвинулась, и её лёгкий выдох пришёлся Климу на шею.
– Да, так.
– И что надо делать?
– Следовать за мной.
Клим ощущал твёрдость колец на её тонкой руке, прикосновение бедра – через шёлк юбок; нервное напряжение спины, движение лопаток и ещё кое-что: интимный шов на сорочке под платьем, которого он касался бессовестными, немеющими пальцами.
Певица пела о невозможном счастье, а Клим смотрел на склонившуюся к его плечу женщину, и у него замирало сердце от вдохновения и предчувствия чего-то огромного и неизбежного.