Апостолы Революции. Книга вторая. Химеры - стр. 73
– Нельзя и дальше продолжать наказывать их, – неуверенно проговорил Лежен, надеясь задеть живую струну в душе друга, ту самую струну, которую, как ему показалось, он только что услышал.
Но нет, он вновь натолкнулся на твердую стену непреклонности.
– Мы будем наказывать их до тех пор, пока республика находится на краю пропасти, – отрезал Сен-Жюст.
– Как же изменились твои идеалы, Антуан! – с досадой – скорее, на самого себя – вскричал молодой человек. – В 1790-м ты ни за что не сказал бы столь жестоких слов!
– Мои идеалы не изменились, они лишь предстали предо мной в ином свете. Видишь ли, Огюстен, с вершины пирамиды все видится иначе, чем у ее основания.
Лежен собрался возразить, но Сен-Жюст опередил его:
– Республика находится в чрезвычайном положении, которое требует чрезвычайных мер. Пора бы тебе уяснить это. Каждое преступление, наносящее вред республике, должно и будет караться смертью. Таков суровый закон вещей, Огюстен. Не мы изобрели его.
– Ты возводишь в ранг преступлений деяния, которые ни один справедливый закон преступлением не считает.
– Мы подчиняемся только одному закону – благу республики. И это благо требует суровых кар, пусть даже они непропорциональны проступкам. Достаточно жестоко наказать одно преступление, чтобы предотвратить десятки, сотни других.
– Заблуждаешься! Тысячу раз заблуждаешься! – вскричал Лежен. – Наказание невинных нисколько не испугает преступника, скорее наоборот, внушит ему еще большую дерзость, ведь, занимаясь ничтожными проступками, правосудие попустительствует настоящим преступлениям.
– Твои слова не только ошибочны, но и опасны, Огюстен, – Сен-Жюст поднялся и оказался лицом к лицу с другом. – Постарайся держать свои теории при себе. Услышь их кто-нибудь другой, мне очень трудно будет убедить Комитеты в твоем патриотизме. Покончим с этим разговором, который ни к чему не ведет, лишь настраивает нас друг против друга. Я уже имел неосторожность потерять дружбу Леба, которая была мне очень дорога. Не хотелось бы повторить ошибку с тобой. Займемся более неотложными делами, чем дискуссия о материях, о которых каждый из нас имеет свое представление. Впрочем, я убежден, что со временем и опытом ты придешь к тому же, к чему пришел я: при столкновении с реальностью любая самая прекрасная теория неизбежно рушится, превратившись в пепел, или, в лучшем случае, претерпевает столь серьезные изменения, что становится неузнаваемой.
– О какой именно реальности ты говоришь, Антуан? – не унимался Лежен, расхаживая по комнате и размахивая руками, подобно ветряной мельнице. – Боюсь, что наше представление о «материях», как ты изволил выразиться, отличается лишь потому, что мы по-разному видим реальность. В твоем представлении Франция населена врагами, только и ждущими удобного момента, чтобы уничтожить республику. Я же считаю, что эти враги – призраки, живущие исключительно в твоем воображении. В погоне за химерами ты потерял трезвый взгляд на вещи.