Апдейт Тургенева. Сборник рассказов - стр. 11
Я засмеялся, но подумал, что сравнение неудачное.
«Ах, ты гад ползучий! Ублюдок, сволочь, недоносок, придурок…! Чтоб тебя…», – я начал про себя применять метод Лутченко.
Ох, как же я ругался! Минут пять, не меньше, ругался.
Подождал еще минут десять и кинул взгляд в карманное зеркальце. Ишь, ты! Пылает красным знаменем, паршивец, и никакое мое сквернословие на него не действует.
Подождал еще несколько минут. Нет, не проходит боль. Видимо, метод Лутченко не вполне научный. Мои ячмени оказались крепким орешком.
На летучке, которую начальник полковник Вершинин старался проводить как можно быстрее, всем офицерам давались задания на день.
– Капитан Можаев, что у вас с глазом творится? – спросил Вершинин, свирепо шевеля ветками черных усов.
Я, оробевши, поднялся с места и замешкался с ответом, придумывая, что бы такое сказать.
– Я догадываюсь, – произнес, довольный своей смекалкой, начальник. – У вас настоящий ячмень. И я укажу точную причину. Это всё оттого, что вы, Можаев, приехали сюда, в тридцатикилометровую зону. Радиация – это вам совсем не шутка, знаете ли. Убежден, что это всё именно из-за неё. На сегодняшний день отстраняю вас от полевых заданий. Будете работать с документами при штабе.
Вскоре повстречался мне подполковник Пятыгин, который, завидев мой правый воспаленный глаз, немедленно начал рекомендовать свой личный метод:
– Ты, главное, капитан, не терпи эту штуку. Не терпи. Собери волю в кулак, понял? И, главное, мыльца, мыльца, туда засунь, понял, в глаз-то пораженный? Ну, ты понял, нет?
– Я понял, понял, – соглашался я.
– А лучше всего хозяйственное мыльце применить, понял? И поверь: все, как рукой снимет. Точняк верный говорю! На своей шкуре спробовал! – подполковник звучал крайне убедительно.
«И этот на себе проверял», – подумал я.
После неудачи с не вполне научным методом Лутченко, я вздохнул, обрадовавшись. Почувствовал, что теперь-то, наверняка, я спасен. Вот он, правильный метод. Кинулся в туалетную комнату, схватил хозяйственное мыло и сделал все по методу подполковника Пятыгина. В глазу защипало так, словно в него клюнул петух. Терпя сильную боль, подождал несколько минут. Казалось, прошла вечность. Что-то не помогает. Даже хуже стало. Боль усилилась до невозможности терпеть.
Проявляя некоторые признаки героизма, пытаюсь добраться до своего отдела, находящегося в соседнем здании. На моем плече болтается морской дозиметрический прибор. У входа в здание – произошла задержка. Меня остановил генерал из опергруппы Генштаба и приказал:
– Капитан, измерь вот ему, – показывая на стоящего рядом контр-адмирала, начальника особой зоны, – измерь загрязненность его фуражки.