Анатомия обмана - стр. 6

Пунцовая и перепуганная Аня выглядывает в коридор. Видит меня и прячет взгляд.

«Неужели…» — даже мысленно не могу произнести страшное.

Вижу, как врач за её спиной отрицательно качает головой, и выдыхаю.

Спешу увести её в сторону, с неодобрением провожая взглядом Прохорова в кабинет доктора.

— Всё будет хорошо, Анют. — пытаюсь поддержать всхлипывающую в моих руках девушку. — Он ответит за всё, что тебе сделал. Не плачь. Надо ещё немного потерпеть. Следователь оформит твои показания, и всё. Поедем… — теряюсь. Я понятия не имею, есть ли Ане, куда поехать. — К отцу поедем. Ты отдохнёшь. Выспишься. Эта ночь просто закончится. Будет рассвет… Вот увидишь, он обязательно будет.

***

Николай Петрович был прав — ночь действительно кажется мне бесконечной. Больницы, освидетельствования, показания…

Мне не нравится следователь. Мужчина в возрасте с уставшим взглядом серых глаз и мерзкими усиками нисколько не располагает к себе.

Решаю быть с ним крайне осторожной. Прохоров Виталий Евгеньевич явно не испытывает ко мне тех же чувств, что Макс со своим отцом. Такого не разжалобить.

Меняю ход игры мгновенно:

— Виталий Евгеньевич, я устала. Мне дали столько обезболивающих, что я уже едва понимаю, кто я есть и что я вам говорила. — нагло вру, устало вздохнув.

Я и правда устала — факт. Как и про обезболивающие. Ложь в том, что я всё прекрасно помню и осознаю. Просто не должна, иначе моё состояние вызовет подозрения.

Сбоку раздаётся голос Макса:

— Заключения ты уже получил. Давай мы поедем, а ты на днях подскочишь и всё оформишь? Ну сам видишь, в каком она состоянии.

С трудом сохраняю выражение усталости и равнодушия на лице. Внутри всё замерло в напряжении.

— Видишь ли, Максим, несмотря на то что тебя здесь быть вообще не должно, я прошу заметить, что на днях, как ты говоришь, Поплавская Анна уже будет совершеннолетней. Пусть пишет и говорит. — чешет свои противные усы следователь.

Да, первое мнение ничуть не обманчиво. Такого просто так не проведёшь. Стоит быть настороже.

— Отчим пришёл с рейса, — обесцвеченным голосом докладываю я, — Отметил это дело.

Меня перебивают:

— Зверев Валерий Александрович? Вы о нём говорите?

Внутри вновь всё замирает. Раздражение поднимается смертоносной волной.

— У меня один отчим. — скриплю зубами. — Да, это Зверев Валерий Александрович.

— И?

Мне очень хочется ему врезать. Никогда не испытывала такого огромного желания, побить живого человека. Не то чтобы я испытывала желание, побить мёртвого…

— Поплавская? — давит треклятый Прохоров.

— И наотмечался. Мы поссорились. Он забрал мои деньги. Копилку. Я пришла к нему в комнату…