Анатомия обмана - стр. 7

— Сами пришли в его комнату?

Зуд в ладошках становится невыносимым.

— Это не только его комната, но и моей матери. Спальня. Я забрала свою копилку. Столкнулась с ним в дверях. Он меня толкнул. Я ударилась о стеллаж лицом. Забрал деньги из разбитой копилки. Я попыталась убежать, но он догнал. Ударил по лицу. Я отлетела к дверям. Хотела сбежать. В общем, выбежала из дома, но услышала, как расплакалась Милана. Вернулась, но войти не успела. Он уже стоял на пороге. Стал прогонять. Больше не бил. Сестра не переставала плакать. Я очень за неё беспокоилась. Попыталась пройти в дом, но он не пропустил. Как-то так получилось, что моя рука осталась в дверях, а он… Он закрыл двери… Я убежала. Всё.

— О каких деньгах и копилке речь? — бесцветный, равнодушный голос коснулся сознания.

— Я работаю в придорожном кафе. Официанткой. — пожимаю плечами. — Откладывала на путешествие. Тысяч пятьдесят. Плюс, минус.

— Где хотели бы побывать?

— В Крыму! — против воли повышаю голос.

Нужно успокоиться. Нужно немедленно успокоиться. Я обязана взять себя в руки.

— Патриотично. — ухмыляется следователь, закуривая уже вторую сигарету подряд. — Зверева Елена Максимовна, ваша мать?

Киваю, морщась от едкого дыма крепких сигарет. Его кабинет в райотделе совсем небольшой. На два стола, два шкафа и настенный стеллаж. Окна закрыты. Дышать толком нечем.

— У вас разные фамилии?

Снова киваю. Думаю, это очевидно. Моя мама была Поплавской до замужества, а выйдя замуж за отчима, взяла его фамилию. Её же они и дали сестре — их общей дочери.

— Где она была в то время, когда у вас возник конфликт?

— На работе. Она работает посменно, кассиром в ночном мини-маркете на заправке, около объездной. — прикрыв глаза, отвечаю я.

Наверное, обезболивающее только-только начинает действовать. В сон клонит натуральным образом. Воздействие на сознание столь очевидно, как и сопящий рядом со столом следователя Макс.

— Подобные конфликты с отчимом происходят впервые?

— Нет. — отвечаю, не открывая глаз.

— Какую позицию во время них занимала ваша мать?

— Никакую. — в груди тупой болью отзывается обида. Горечь подкатывает к горлу. — Её никогда не было дома при наших, как вы выражаетесь, конфликтах.

— Но их последствия же…

— Не было никаких существенных последствий. Он впервые вышел из себя настолько. — сонно отвечаю я, опережая полную версию самого вопроса.

— Не могу не спросить, но всё же, была ли Зверева Елена Максимовна осведомлена о том, что происходит в её доме? Вы ей жаловались? Просили деньги на… на что-нибудь?

Усмехаюсь. С шумом сглатываю ком в горле и заставляю себя открыть глаза: