Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры - стр. 56
Пик расцвета Румского султаната пришелся на правление Алаеддина Кейкубада I (1219–1236). Если бы в турецкой литературе появился свой Светоний, проводивший аналогии между правителями династий Сельджуков и Османов, то наверняка сравнивал бы Алаеддина Кейкубада с Сулейманом Великолепным. Проявив себя тонким политиком, хорошим стратегом (взятие Аланьи, походы в Крым и Армению, война с Хорезмом и Айюбидами, присоединение городов Северной Месопотамии), деятельным администратором-хозяйственником, Алаеддин вошел в историю Анатолии и как активный строитель, причем оказался единственным султаном Рума, чья строительная деятельность нашла отражение в письменных источниках:[173] с ним связаны, в частности, организация военно-морского порта Аланьи, расширение Сиваса, превращенного во второй (после Коньи) по размерам и значению город султаната,[174] восстановление и укрепление византийских стен анатолийских городов, возведение загородных дворцов Кейкубадия под Кайсери и Кубадабад около Бейшехира;[175] от его имени членами монаршей семьи и вассалами в различных городах Анатолии перестраиваются старые и строятся новые мечети, медресе и благотворительные учреждения.
Говоря о культурном расцвете государства Сельджуков Рума в I половине XIII в., нельзя не отметить роль иноземных, в т. ч. немусульманских, влияний, вплоть до использования труда специально приглашенных византийских, грузинских, армянских, еврейских мастеров. В некоторых случаях проводниками инокультурных влияний оказывались жены сельджукских султанов, происходившие из знатных семей соседних государств.[176]
На фоне заимствований следует особо оговорить важность «иранского фактора», имевшего целый ряд проявлений. С одной стороны, Конийский султанат, декларируя свою преемственность по отношению к Великим Сельджукам, заимствовал и созданную ими персо-сельджукскую административную модель, базировавшуюся на «Сиасет-наме» Низама аль-Мулька; реорганизация армии и превращение тюркских орд в дисциплинированные подразделения, обеспечившие внутренний порядок в Анатолии, сопровождались, в частности, введением преимущественного персидской воинской титулатуры.[177] Важным фактором «иранизации сверху» явилась организация медресе, готовивших не только (или даже не столько) исламское духовенство, но резерв образованных чиновничьих кадров, необходимых для функционирования государства, что в свою очередь приводило к «официализации ислама».[178] В делопроизводстве персидский язык превалирует над арабским и греческим, производится адаптация персидских текстов, уже сложившиеся формы персидской литературы применяются для произведений, создаваемых в честь правящей династии.