Алмазный фонд Политбюро - стр. 26
После «Крестов» они не виделись больше года, и если бы не случайная встреча у Смольного, когда Анатолий Васильевич выходил из машины, а он стоял неподалеку, засунув покрасневшие от холода руки в карманы пальто, и размышлял, стоит ли еще раз попытать счастья в чиновничьих коридорах и предложить свои знания и опыт следователя…
Вот уж поистине говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает».
Мог ли тогда, в «Крестах», где Луначарского содержали как особо опасного преступника, следователь по особо важным делам Аскольд Самарин предполагать, что пройдет всего лишь полтора года, и уже его судьба будет зависеть от того, какое решение примет член Реввоенсовета республики Луначарский. А он между тем не только обрадовался их встрече, но и пригласил к себе кабинет, где они пили чай, вспоминали «Кресты» и Самарин поведал хозяину кабинета о своих мытарствах. Вот тогда-то Анатолий Васильевич и спросил его, можно ли было раскрыть по горячим следам ограбление норвежского посольства и взять бандитов тепленькими. Ответ был коротким: «Вне всякого сомнения. Тем более, как мне кажется, были все зацепки для этого». «Так отчего же не раскрыли, а довели это дело до международной огласки?», – последовал следующий вопрос. «Выходит, кто-то был заинтересован в том, чтобы факт ограбления спустили на тормозах».
«Вот и я склоняюсь к тому же мнению, – согласился с ним хозяин кабинета и показал письмо Карла Фаберже, в котором ювелир просил «члена Совнаркома Луначарского» поспособствовать поиску украденных драгоценностей. – И я просил бы вас, – продолжал Луначарский, – заняться этим ограблением, если, конечно, вы ничего не имеете против».
«Я-то не против, – поначалу даже не поверил в услышанное Самарин, – но как вы всё это видите? Насколько я догадываюсь, расследования подобной значимости и подобного уровня находятся в ведении Петроградского ЧК или, на крайний случай, милиции. И с какого перепугу начну этим заниматься я? Как частное лицо, нанятое сыновьями Фаберже, или лицо, нанятое послом Норвегии? Да, как только об этом станет известно на Гороховой или в том же Петросовете, меня немедленно закроют в «Крестах», а то и того проще – расстреляют по закону о Красном терроре».
«Что, настолько все серьезно?»
«Вне всякого сомнения. И если в октябре прошлого года, я еще сомневался в этом, прочитав об ограблении в газете, то сейчас, ознакомившись с письмом Фаберже, который ссылается в нем на покаянное, как он здесь пишет, письмо руководителя Швейцарской миссии… В общем, я почти уверен, что за этим налетом стоит нечто большее, нежели просто ограбление. И еще один факт, который подтверждает мою правоту. Согласитесь, что вооруженные налеты на иностранные миссии и посольства не характерное действо для питерских бандитов, а именно это мы в данном случае и имеем. Откровенно бандитский налет, к тому же совершенный по наводке».