Альковные секреты шеф-поваров - стр. 34
И тут раздался тихий сиплый голосок:
– Я… мм… согласен с Дэнни… Мы же платим поровну? – Брайан Кибби практически шептал, его глаза увлажнились. – Все должно быть по справедливости.
– Я тоже от белого не откажусь, – поддержала Шеннон, заглядывая шефу в лицо. – Давайте возьмем две белого и две красного? А там поглядим.
Не обращая внимания на Шеннон и Скиннера, Фой медленно повернулся к Кибби и окатил его ядовитым взглядом.
– Да боже мой, делайте что хотите! – пропел он сладким голосом, расплывшись в жуткой ослепительной улыбке.
А потом поднялся, шмякнул ладонями по столу – и ушел в туалет, где с наслаждением выворотил из стены коробку с бумажными полотенцами.
ЭТОТ ГОНДОН СКИННЕР И ПОЛЗУЧАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДРЯНЬ КИББИ!
Фой выудил из кучи на полу бумажное полотенце, намочил его и протер загривок. Вернувшись к сидящим как на иголках подчиненным, он сделал вид, что не замечает двух бутылок белого вина.
Кибби чуть не до инфаркта испугался вспышки начальника.
Что я такого сделал? Ничего себе Боб Фой!.. Я думал, он нормальный дядька. Надо постараться снова попасть в его белый список.
Фой и раньше не жаловал Дэнни, а сегодняшняя выходка лишь усугубила неприязнь. В разговорах со своим начальником Джоном Купером он никогда не упускал случая попенять на нерадивость инспектора Скиннера; теперь жалобы придется участить.
Будучи неисправимым и беззаветным членом братства сластолюбцев, я с младых ногтей понял, что единственным удовольствием, в остроте не уступающим акту любви, является добрая трапеза. У истинного сластолюбца есть две арены, два ристалища, на которых он служит своей музе и оттачивает мастерство: кухня и постель. Обе стези требуют от него абсолютной преданности и высочайшего артистизма, ибо кулинария, как и любовная игра, – это прежде всего терпение, чувство ритма и природное умение ориентироваться по ходу дела…
Дэнни Скиннер отшвырнул опус де Фретэ «Альковные секреты шеф-поваров». Более претенциозной чуши он в жизни не читал, однако содержащиеся в книге рецепты выглядели аппетитно и по-хорошему питательно, их стоило попробовать, тем более что он твердо решил начать здоровый образ жизни.
С такими мыслями Скиннер пришел на кухню, чтобы приготовить завтрак для Кей. Однако в завершающей фазе процесса, отскребая от сковородки пригоревшую глазунью и порвав один из желтков, он понял, что природу не обманешь и результат его кулинарных усилий годится лишь для борьбы с похмельем, а отнюдь не для прелюдии к любовной игре. Скиннер разбросал яичницу по холодным тарелкам, где уже стыли, напустив парафиноподобные лужи жира, жареные колбаски, помидоры и ветчина. От одного только запаха животного сала поры Скиннера судорожно съежились. Кей все еще спала, мирно посапывая, по-своему избывая гораздо более скромную версию бодуна. Скиннер о такой роскоши мог только мечтать: его похмельный сон, как и положено, был чуток и недолог.