Альковные секреты шеф-поваров - стр. 33
Развалившись на стуле, Фой разглядывал карту вин. Его губы капризно кривились, как у киношного римского императора, который никак не может решить, нравится ему бой гладиаторов или нет.
– Я полагаю, закажем пару бутылок «Каберне Совиньон», – изрек он наконец. – Красное калифорнийское – вещь надежная.
Айткен кивнул через силу, как деревянный; Макги – по-щенячьи преданно. Остальные остались неподвижны. Повисла неловкая тишина, которую разорвал резкий голос Дэнни Скиннера:
– А я против!
Стол облетел беззвучный вздох. Лицо Фоя медленно побагровело от ярости и смущения; он чуть не задохнулся, глядя в лицо дерзкому молокососу.
В моем отделе без году неделя! Первый раз его позвали на общий обед, засранца этакого, – и что он себе позволяет?!
Взяв себя в руки, Фой сложил губы в добрую дядюшкину улыбку.
– Понимаешь… э-э… Дэнни, – он решил назвать Скиннера по имени, – у нас есть маленькая традиция. Во время рождественского обеда вино выбирает начальник отдела.
Сверкнув искусственными зубами, Фой смахнул несуществующую крошку с рукава твидового пиджака. Эта «традиция» была изобретена и насаждалась им самим, однако присутствующие не перечили и молча опускали глаза под змеиным взглядом начальника.
Дэнни Скиннер, однако, не стушевался, а, напротив, почувствовал себя в родной стихии.
– Что ж, справедливо… э-э… Боб, – начал он, пародируя царственную манеру Фоя. – Но сейчас, как я понимаю, мы не на работе, без чинов. И поскольку все платят поровну, каждый должен иметь право голоса. Я, конечно, преклоняюсь перед вашими познаниями в винах, однако загвоздка в том, что красное мне не нравится. Я его вообще не употребляю! Пью только белое. Вот такие пироги. – Дэнни сделал паузу, полюбовался на начальника, которого, казалось, вот-вот хватит удар, и закончил, одарив коллег холодной ухмылкой: – И хрен вы дождетесь, чтобы я платил свои деньги за чужое красное вино, а сам сидел как дурак с пустым бокалом.
Брови присутствующих изогнулись в унисон, зашелестели вздохи, раздались дипломатичные покашливания. Боб Фой запаниковал. Ему впервые отважились так открыто бросить вызов. Хуже того, Скиннер славился способностями к пародии, и сейчас, глядя в его нахальное лицо, Фой, как в зеркале, узнавал свои неприглядные черты. Он забарабанил пальцами по скатерти и повысил голос до скрипучего визга:
– Ха, отлично, давайте голосовать! Кто против «Каберне»?!
Никто не откликнулся.
Макги хмуро качал головой, Айткен брезгливо кривился, де Муар изучал рождественский сухарик. Шеннон делала вид, что интересуется усевшимися за соседний стол людьми – судя по всему, членами шотландского парламента. Скиннер поднял очи горе, высмеивая малодушие коллег. Фой прикрыл один глаз, наполнил легкие воздухом и приготовился говорить.