Александрия - стр. 5

– Но он поэт… Написать можно все. Как это сделать? – уже вчитываясь в бумагу поэта, думал он.

Туманность дней. Растрачены годы,

Надежды улетели как сквозняк.

Пробились только в поле общем всходы,

Как их собою подавил сорняк.

И в рост пошел – погода не помеха.

Один бы мне, один бы мне закон,

И стало бы им больше не до смеха…

Ну, где пропал? Где затерялся он?

Их тысячи – ползут из разных щелей.

Им чуждо все, что совестью грозит.

Стекает жир по их лощеным перьям.

А я распят… Я правдою убит.

– Главный столп идеологии – справедливость. Именно на ней будет держаться вся конструкции здания, которое планируется построить. Справедливость в идеологии райизма это золотая середина между добром и злом, между тем как есть и как могло быть, между хорошим и плохим, между топтанием на одном месте и движением вперед, между стагнацией и развитием… – пишет поэт.

Добро и зло… Как все избито,

Петляет правды колея.

В основе той лежит корыто,

И жажда власти бытия.

И первым кто у той кормушки,

Других не хочет допускать.

Ветшает купол у верхушки,

И это нужно понимать.

– Я помню, когда надел императорскую корону – все, власть в моих руках. А все оказалось по-другому, власть в стране принадлежала олигархам. И я в стране не самый главный. Вот и пришлось мне каленым железом выжигать у них на лбу: «Власть принадлежит только мне».

И выжигал тогда железом,

Тем, кто не мог меня понять.

И рана та еще надрезом,

И боль еще им не унять.

А он – поэт толкает в пропасть…

Вернуть назад и поделить?

И зыбкой дымкой невесомость,

Былое станет бередить.

– Кто понял, тот не пострадал, а другим досталось. Кому больше, кому меньше. Вот и пришлось мне самому создавать собственных олигархов и становится над ними. А поступи я по-другому, где бы я был теперь самому Богу неизвестно. Но все, когда-то заканчивается, – говорил он сам себе.

«С 1804 года в политике Бонапарта, в политике Франции появляется новый элемент, которого не было ранее, – династические интересы, интересы, связанные с новой формой организации государственной власти, с превращением Франции в империю – наследственную монархию»6.

– И я взял за основу его форму… У меня несменяемые депутаты и высшие чиновники. Вторым эшелоном идут уже их дети. Они все на ключевых должностях. Я им присваиваю звания и вручаю награды. У меня героев Александрии уже больше чем не героев. У меня каждый артист и заслуженный, и не очень – звенит своим иконостасом из медалей и орденов.

Позвольте сэр… Позвольте Вашу руку,

Её пожать – спасти былую честь.

Война и мир… Война несёт разруху,

А мир похож на подленькую лесть.