Агата - стр. 9
– И не так как я над арабским – с вдвойне неправильных глаголов шестой породы на втройне неправильные глаголы десятой породы.
Мы дружно рассмеялись.
– Тогда будем на связи, – сказал я, поднимаясь на ноги и протягивая ей руку.
– Конечно, – ответила она, вставая с моей помощью и отряхивая с юбки налипшие травинки. – Если вдруг сам куда-то соберешь, давай знать. Я тоже всегда с удовольствием составлю тебе компанию.
– Тогда как на счет страйкбола? На этих выходных мы играем, кстати, как раз в ваших краях – возле Долгопрудного.
– Интересно. Попробую отпроситься у отца, – неуверенно пообещала она.
Однако по задорному огоньку в ее глазах я уже понял, что завтра надо будет позвонить Денису, координатору нашей команды «Дикий партизан», и поинтересоваться, сможет ли он найти к воскресенью дополнительный комплект униформы, экипировки и вооружения.
Глава 2
В аэропорту Саны меня должен был встретить мой давний университетский приятель Миша Лягин. Он был Оксаниным однокурсником, активным участником наших гуманитарных экспедиций на Соловки и большим знатоком арабского языка. Окончив МГИМО с красным дипломом, Михаил сразу поступил на службу в МИД, и к моменту моего приезда в Йемен уже находился здесь больше года.
Природная острота ума и непринужденная тяга к знаниям невероятным образом сочетались в нем с феноменальной безалаберностью и недисциплинированностью. Поэтому я не слишком удивился, когда, пройдя через паспортный контроль, не обнаружил его в маленьком грязном здании, больше напоминавшем загаженные руины, чем терминал международного аэропорта.
Повсюду куда ни глянь был разбросан мусор. В обшарпанные стены глубоко въелись пятна самого разного происхождения. Петляя между разломанных металических ограждений, я не переставал ловить себя на ощущении, что не каждый бомж с Казанского вокзала согласился бы оказаться на месте сотрудника этого, так скажем, транспортного объекта – настолько мало общего имел он с аэропортом в привычном для меня понимании.
После царственных Эмиратов нищий Йемен действительно производил весьма гнетущее впечатление. Вокруг меня неторопливо прохаживались причудливо одетые люди. Широкие полы их грязных рваных джаляби́й – длинных арабских рубашек – свободно болтались на ногах, порой даже запутываясь между ними. У некоторых нижняя часть тела была закутана футо́й – огромным куском грубой разноцветной ткани, напоминавшей длинную женскую юбку.
Едва ли не каждый мужчина или мальчик был подпоясан широким цветастым ремнем, с которого прямо посередине, на животе, свисал в сильно загнутых ножнах широкий национальный кинжал –