Афганский рубеж - стр. 40
Понимаю, что они ещё видят Клюковкина балбесом, который не может по памяти «зачитать молитву». Но больше так не будет.
– Топливные насосы включены, работают. Гидросистема проверена, работает «Основная»… – начал я зачитывать «карту» без листка.
Всё быстро, глаза внимательно смотрят за параметрами. Вертолёт всё это время колеблется из стороны в сторону. Ему, как и мне, не терпится вырулить и взлететь.
– Крона, 201й, прошу вырулить, – запросил командир.
Руководитель полётами дал разрешение. Енотаев передал мне управление, и я аккуратно взялся за ручку.
По ощущениям, вечность не испытывал этого чувства. Правая рука лежит на ноге, а Ефим Петрович в это время медленно снимает тормозную гашетку с защёлки.
Вертолёт трогается с места. Енотаев показывает рукой направление выруливания, а техник на стоянке провожает нас воинским приветствием.
Скорость на рулении минимальная. Слишком уж всё плотно на магистральной рулёжной дорожке. Отовсюду выруливают вертолёты, стремясь как можно быстрее оказаться на полосе.
Заняли исполнительный старт. Очередные контрольные доклады и выравниваю вертолёт, чтобы срез остекления был по горизонту.
– Крона, 201й, контрольное висение, взлёт.
– Разрешил.
Енотаев кивнул, давая мне разрешение оторвать вертолёт от бетонной поверхности. Плохо у меня получается сдерживать себя и не улыбаться.
Левой рукой берусь за рычаг шаг-газ, правой держу ручку управления, а ноги на педалях. Вертолёт всё так же вибрирует, приятно отдаваясь в душе.
От нетерпения подняться в воздух перехватило дыхание.
– Взлетаем, – спокойно проговорил я.
Глава 7
Медленно поднимаю рычаг шаг-газ. Ми-8 уже в так называемом взвешенном состоянии. Снимаю усилия с ручки управления, пару раз нажав на кнопку триммера. За спиной послышались характерные щелчки работы агрегатов системы управления.
Вертолёт ещё не стремится развернуться влево, но правая нога наготове.
Проспишь момент, и вертолёт начнёт вращаться. Вот будет стыдоба! Для меня во всяком случае. А вот репутация Клюковкина не пострадает. Страдать уже ниже некуда.
– Обороты 95, – подсказывает мне Енотаев.
Продолжаю подтягивать рычаг и соразмерно отклоняю педаль. Взгляд вперёд и вправо. Намечаю себе ориентир, чтобы потом относительно него висеть над полосой.
По-прежнему всё вибрирует, жужжит, трясётся. Но это так круто!
И вот он – момент, когда родной Ми-8 отрывается от бетонной поверхности. Пятой точкой чувствую, как поднимаюсь вверх и зависаю в нескольких метрах.
– Взлетел. Сам! – с удивлением заметил комэска по внутренней связи.
– Могу и развернуться, – сказал я.