33 несчастья для математика - стр. 37
— При чём тут Артур? — взмахивает она руками. Вообще, ни при чём, но бесит. — Какое тебе дело до моих отношений?
— Знаешь, что я сейчас сделаю?
Сначала укушу, а потом залижу эту её прикушенную губу. И снова слечу на хрен с катушек.
— Нет! — Не в значении «не знаю», и полыхающие сердитые зелёные глазищи это только подтверждают.
Раздражённо выдохнув, откинувшись на спинку кресла и прикрыв веки, я думаю. Много о чём, но в первую очередь о бездарно упущенной неделе. Нет, надо быть таким идиотом. Что мешало взять её в оборот ещё тогда, после спора? И не кретински сбегать, а продолжить такое перспективное знакомство с Машенькой Морозовой.
Остатки совести и здравый смысл — вот что.
— Ладно, с этим разобрались. — И всё равно бесит. — Я хочу — ты нет, допускаю и принимаю к сведению, но, Маш, это вообще не отменяет всего остального. Я буду тебя обнимать, целовать, держать за руку и исполнять прочий романтик для достоверности роли.
А искрит-то как! Просто брызжет фейерверками, стоит нам встретиться взглядами. Пусть раздражёнными, но такого фонтанирования я у себя не припомню.
— Хорошо, для достоверности согласна, — свысока соглашается моя прелесть. Моя? Вот после выходных и посмотрим.
— А теперь, Маша, слушай, — тяжело вздыхаю я, начиная вторую часть Мерлезонского балета, — и запоминай.
9. Глаав 9. Маша
Посадка получается жёсткой, или просто я сжалась настолько, что дёргаюсь по любому поводу.
Дурочка Маша снова попалась на собственной доброте. Как тогда, когда, отрезав кусок колбасы, пошла кормить дворового пса, а потом ставила тридцать уколов в живот со слезами в три ручья.
Модель Жанна вещает что-то на тему «будем рады видеть вас ещё», а у меня от страха сводит желудок. Уже всё? Так быстро? Нам же лететь шесть часов, они что, все вышли?
— Маш? — Глебов стоит рядом с моим креслом, глядя сверху вниз и протягивая ладонь. Жёсткую, сильную и горячую, как он сам, но сейчас это ладонь всё-таки больше друга, чем врага. — Идём?
Правильный выбор надо было делать там, в аудитории, где я согласилась. Сейчас — поздно.
— Идём. — Невеста? Будет вам невеста.
Нежная улыбка заставляет Глебова нахмуриться, а после лучезарно ответить. Мне. Едва не икнув от такого счастья, я послушно переплетаю свои пальцы с его и иду следом к выходу из самолёта. Глебов спускается первым, помогая мне не слететь со слишком высоких ступеней, и осмотреться получается, только оказавшись на земле.
— Это аэропорт?
Две полосы, небольшой ангар и давящая стена леса по периметру.
— В каком-то смысле. — В отличие от меня Глебов без шапки, шарфа и перчаток. — По-другому в Ербогачен не добраться, только на самолёте, а потом ещё час на машине, поэтому впереди церквей и магазинов отец облагородил аэропорт.