1812, год зверя. Приключения графа Воленского - стр. 2
– Уверен, государь не откажет мне, – промолвил я, выбирая платок. – Сейчас я хочу одного – бить французов.
Жан, державший передо мною короб с платками, шмыгнул носом. А надворный советник Вячеслав Сергеевич Косынкин с жаром откликнулся:
– Эх, Андрей Васильевич, как я вас понимаю! И я хочу! Хочу бить французов!
Глаза его загорелись. А мосье Каню вытянул губы трубочкой вправо, словно хотел ущипнуть себя за ус, еще раз шмыгнул носом и покосился на гостя с опаской.
– Так что же не бьете? – спросил я надворного советника.
– Хех, – выдохнул Вячеслав Сергеевич. – Да я…
Он запнулся и скользнул глазами по ковру, словно в персидских узорах искал подсказку. Я следил за ним через отражение в зеркале. Вдруг он решительно поднял голову и продолжил:
– Я служил в Смоленске, я просился в действующую армию, но… так сложились дела. Пришлось податься в Петербург. Да вот и его высокопревосходительство Николай Петрович настоял, дескать, и в тылу дельные люди нужны. Прямо-таки вырвал у меня согласие. Теперь сам сомневаюсь: не смалодушничал ли я, что поддался на уговоры.
Я выбрал синий платок, приложил его к шее, глянул в зеркало и остался собою доволен.
– Ступай себе, Жан, – отпустил я камердинера.
И французишка удалился, умудрившись одною спиною выразить нам немой укор.
Надворный советник вздохнул и добавил несколько странную фразу:
– Ну, ничего, – сказал он, – когда французов погоним за границу, всенепременно поступлю в армию.
Я ничего не ответил. Вячеслав Сергеевич смотрел, как я повязываю платок, и вдруг выдал:
– Вы, Андрей Васильевич, прямо как денди лондонский.
– Я провел годы в Англии и решительно больше похож на англичанина, чем на русского. Но смею вас заверить, душою остался русским, – ответил я, смахнул пылинку с рукава и добавил. – Окей, дед Мокей, я готов.
– Канцлер ждет нас, – надворный советник Косынкин приподнялся с дивана.
В то же мгновение в кабинет вернулся мосье Каню.
– Барин, сударь, тут человек-с к вам пришел. Сказал-с, что от генерала Вилсона.
– От Вилсона? – удивился я. – Давай-ка сюда его…
Грохот и звон бьющейся посуды, раздавшись за дверью, прервали мои слова. Удивленный камердинер пошел выяснять, что случилось. Мы с надворным советником двинулись следом. Жан Каню топтался за столом и разглядывал на полу что-то, столешницей скрытое от нашего взора. Неожиданного гостя видно не было. Вероятно, опрокинув какую-то вещь, он смутился и убежал. Что бы ни разбил незнакомец, а только сведения от генерала Вилсона были намного важнее. И огорченный исчезновением гостя, я буркнул: