1095 - стр. 26

Так мечтал Ахсар в эту ночь, такие приятные мысли роились в его голове, когда небо на востоке окрасилось красным. Занималась заря, но даже это не сразу заметил горец, поглощенный столь радужными видениями. Как не заметил он и кое-что еще более важное.

Страшная боль на мгновение ослепила его, и тут уже он понял, что случилось, хотел закричать, но слова вместе с кровью тяжелой жижей шмякнулись из разрезанного горла. Он еще услышал это бульканье, услышал короткий предсмертный вскрик из-за кустов, где лежал Илья, но когда по нему пронеслись, втаптывая в траву, чьи-то ноги, он уже ничего не почувствовал.

Натиск дружины Мономаха был страшен, и сразу стало ясно, что от такого удара воинам Ярослава, несмотря даже на численный перевес, уже не оправиться.

Мономах разделил своих ратников на три отряда. Первый, самый большой, насчитывал около двух сотен пешцов и сотню всадников. Этот отряд вел Ратибор, он должен был напасть первым, со стороны города, и потеснить основные силы Ярослава. Второму отряду, в котором находился и Ратша, около сотни воинов под предводительством Ольбера Ратиборовича, надлежало скрытно обойти врага лесом и ударить как раз там, где стоял в стороже несчастный Ахсар, в тыл рязанцам, тем самым еще более внося беспорядок и сумятицу в ряды противника. А третий отряд, пятьдесят отборных закованных в тяжелые брони всадников, старшая дружина князя, во главе которой встал сам Мономах, наметил свой удар со стороны реки, там, где между болотистым берегом и лагерем Ярослава оставалась полоска ровной земли для разгона конницы.

С первых же минут боя, больше похожего на избиение, воинов Ярослава охватила безудержная паника. Часовые, застигнутые врасплох, толком не сумели поднять тревогу, и очень многие рязанцы приняли смерть, даже не успев хоть как-то изготовиться к битве. Лишь с той стороны, где ударил Ратибор и лагерь был укреплен лучше всего, дружинники Ярослава сумели дать отпор переяславцам. Но когда отряды Ольбера Ратиборовича и самого Мономаха прорвались в тыл оборонявшимся, все было кончено.

Гнедой так и рвался вперед, его даже приходилось сдерживать. В пылу борьбы Ратша уже не терял головы, как в молодости, не бросался в гущу схватки, рискуя жизнью понапрасну. Тем более, когда против тебя не половцы, а такие же, как ты, русичи, рязанцы да муромцы. На его удачу, как раз с тыла, там, где ударил отряд Ольбера Ратиборовича, лагерь Ярослава прикрывали касоги. Около двух десятков из них успели вскочить на лошадей и с гиканьем бросились навстречу русичам.

За секунду до того, когда всадники сшиблись, Ратша еще заметил, как, вырвавшись вперед, Ольбер Ратиборович звериным ударом копья выбил из седла чернобородого касога в позолоченной броне. Ну а после уже было не до того, чтобы смотреть по сторонам, Ратша врубился во врага.