1095 - стр. 28
Одними из первых пали, пытаясь сдержать натиск ратников Мономаха, боярин Поздей с сыном Романом. В скоротечной схватке на дальнем конце лагеря сложил свою буйную голову чернобородый Хажимет. Пропал где-то боярин Богша, геройски погиб, бросившись в самую гущу боя, Андрей Губа. Уже напоследок, когда остатки дружины Ярослава пробились сквозь строй врага, поймал свою стрелу боярин Дмитр.
– Княже! Княже! Обожди! – Ярослав обернулся, попридержав коня. Боярин Петр, с головы до ног забрызганный кровью, поравнялся с ним. – Обожди, княже! Оторвались, кажись! Коня загонишь! – могучей рукой боярин схватил поводья княжеского скакуна, потянул вниз, пригибая голову жеребца к земле, останавливая эту бешеную скачку. – Полягут кони, княже! Осмотреться бы!
– Хорошо, – конь Ярослава, пробежав еще несколько шагов, наконец остановился, пена клочьями слетала с него. – Привал!
Впервые после того как им удалось вырваться, Ярослав, не озираясь через плечо и круп своего коня, по-настоящему огляделся вокруг.
Небольшая поляна посреди редкого леса, где они оказались, была залита ярким светом, солнце поднялось уже высоко, а ему казалось, что битва закончилась только что. Усталые всадники, едва спешившись, валились на землю, взмыленные кони, обессилев, с трудом держались на ногах. Сколько же длилось это отчаянное бегство? И сколько оно продлится еще?
Подлетевший Рудольф придержал стремя, помогая князю спрыгнуть на землю. Постельничий Митяй сбросил свой плащ, расстелил его на траве, но Ярослав, даже не взглянув на слугу, прошел мимо. Шатающейся походкой добрел до края поляны, сел на корягу, привалившись плечом к поросшему мхом стволу высокой сосны, и долго сидел, жадно раздувая ноздри, вдыхая перемешанные со смолой запахи леса.
– Княже? – старый Арнульф, единственный кто осмелился нарушить одиночество Ярослава, подошел, присел рядом. – Ты как? Не ранен?
– Сторожу надо выслать, – не оборачиваясь, отрешенно бросил Ярослав. – Не ровён час…
– Уже выслали. Ты сам-то как? – старый воевода с тревогой заглядывал в лицо своему князю.
– Как же так, Арнульф? – Ярослав повернулся, в глазах властелина Рязани и Мурома стояли слезы. – Что же теперь делать-то, а? Как быть дальше?
– Нешто, – тяжелая старческая рука легла на плечо князя, и было в ней столько силы и мудрости, что, казалось, сейчас пригнет его к земле. – Настоящий воин не тот, кто сильно бьет, а тот, кто, упав, вновь поднимается. Будь сильным, Святославич, – в хриплом голосе воеводы Ярослав услышал отголоски древних германских богов, которым когда-то поклонялись предки Арнульфа да и его, Ярослава, тоже. – Будь сильным! Таким, как был твой отец! Держи удар! И тогда твоим врагам никогда не сломить тебя.