Аннотация
Книга, о которой идет речь, затрагивает сложные и многослойные изменения в историографии Советского Союза в 1920-х годах, а также судьбы двух ученых, Бориса Богаевского и Евгения Кагарова, которые занимались историей античности. Основной акцент делается на том, как политическая обстановка и партийная идеология влияли на научные исследования в стране.
В начале 1920-х годов советские историки столкнулись с необходимостью адаптации своих работ к новым реалиям, которые были установлены после Октябрьской революции. Этот период историки назвали протосоветским, после чего начался сталинский этап, когда условия работы в сфере науки стали более жесткими. Важно было не только выявить факты, но и интерпретировать их в рамках единой идеологии партии. Это требовало от историков лояльности к идеалам и целям коммунистического режима, что часто приводило к конфликтам между учеными, пришедшими в науку из партийной деятельности, и теми, кто начал свою карьеру до революции. Создание единого языка для научной дискуссии стало необходимым, что усложняло жизнь многим ученым.
В эту обстановку попадает Борис Богаевский, который стал выдающейся фигурой в области антиковедения в России. Он получил образование в Петербурге и за границей, а затем активно занимался преподаванием и научной работой, исследуя античную историю, особенно культуру Древней Греции. Несмотря на политические потрясения и стихийные изменения, Богаевский проявил стремление продолжать свои исследования, сочетая классические методы с современными этнографическими подходами. Его работы отличались тщательностью и стремлением к интеграции анализа исследований с живыми этнографическими данными.
Однако с наступлением гражданской войны и изменениями в политической системе работа Богаевского подверглась существенным испытаниям. Он стал жертвой политического преследования, окончательно разрыв между традиционными подходами к научной деятельности, и требованиями нового режима сделало свои негативные последствия для его карьеры. Хотя он стремился адаптировать свои научные взгляды к марксистским идеям, его ранние работы, которые не имели марксистской окраски, не получили признания. Он должен был бороться за свои идеи, стремясь переключиться на изучение археологии и рассмотреть ранние формы общественного устройства.
Со временем, пытаясь соответствовать требованиям новой науки, он изменил свои взгляды на историю, сделав акцент на общественные силы и факторы, определяющие исторический процесс. В его работах начали проявляться марксистские идеи, однако его попытки периодизации истории первобытного общества и противоречий в экономике не всегда учитывались партийными идеологами. Под давлением партийной науки и отрицанием целого ряда концепций, которые ранее были ему близки, Богаевский столкнулся с неудачами. Его идеи о крито-микенской культуре были раскритикованы как устаревшие и не отвечающие сталинскому взгляду на историю.
В то время как Богаевский стремился к признанию и уважению в научной среде, его коллега Евгений Кагаров выбрал другой путь. Кагаров, не имея амбиций к высокому статусу, сконцентрировался на исследовании античности и этнографии, избегая конфликта с толкованиями, принятыми в партийной среде. Его работами отрицалась фашистская историография, он проявлял интерес к изучению без особых стремлений к изменению научного поля. В результате Кагаров, хоть и оставался второстепенным ученым, не подвергся изгнанию, как Богаевский, и смог оставить после себя обширное научное наследие.
В конечном счете, книга освещает историю двух ученых, которые в разных обстоятельствах представляли научные подходы к антиковой истории в условиях строгой партийной идеологии, показывая, как политическая среда может формировать и определять судьбы ученых и их научные достижения.
