Звездные мошенники - стр. 110
– Просто ты ненавидишь все, что лучше нашего убогого городишки.
– Я не считаю, что вот это – лучше. Знаешь, ты мне нравишься такой, какая есть: прическа не всегда безупречна, на платье заштопана дырка, но ты живой человек, ты теплая и пахнешь по-человечески…
– Ну хватит с меня! – Красотка Ли повернулась и выскочила из аптеки.
Бретт сменил позу на пыльном плюшевом сиденье и огляделся. Людей в вагоне мало: читающий газету старик, две шепчущиеся старушки, женщина лет тридцати с капризным ребенком и еще трое-четверо пассажиров. На журнального героя никто не похож.
Он попытался вообразить, как эти люди совершают преступления, о которых трубит пресса: пожилая дама подливает отраву в чай, старик приказывает начать войну. На ум пришли барражирующие над крышами самолеты, сыплющиеся бомбы огромной разрушительной силы. Бах! Бабах! И рушатся здания, и взмывают к небу куски стекла и камня. И вместе с ними взлетают дети… Но люди, которых он знает, ни на что подобное не способны. Им бы побездельничать, поесть, посудачить, хлебнуть пивка, купить новый трактор или холодильник, съездить на рыбалку. А если выйдут из себя и поколотят кого-нибудь, так потом смущенно извиняются и руку жмут…
Поезд сбросил скорость, тряско затормозил. За окном Бретт увидел домик, будто из картона сложенный, с намалеванной на фасаде надписью «ПОЛУСТАНОК БАКСТЕРА». И доску с несколькими выблекшими объявлениями. Старик остался на скамье, старушки и парень в синих джинсах вышли. Поезд тронулся. Бретт сунул под голову сложенный пиджак и попытался уснуть.
Он проснулся, зевнул, сел. Поезд сбрасывал ход. Бретт вспомнил, что на стоянке пользоваться туалетом нельзя. Он встал и прошел в конец вагона. Дверь поддалась не сразу. Бретт заперся в туалете. Поезд все замедлялся: тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Бретт вымыл руки и толкнул дверь. Заело. Он толкнул сильнее. Слишком мала дверная ручка – не ухватиться толком. Поезд остановился. Бретт навалился на дверь плечом – не поддалась.
Он выглянул в грязное окно. Солнце уже садится, и ничего не видно, кроме иссохших полей.
Снаружи, в коридоре, раздались шаги. Он хотел было позвать на помощь, но не решился. Не хватало еще позориться, колотя в дверь и вопя: «Выпустите меня! Я застрял в туалете…»
Бретт попробовал шатать дверь – не шатается. Снаружи мимо нее протащили что-то тяжелое. Наверное, мешки с почтой. Все-таки надо покричать. Но, черт побери, дверь не такая уж непреодолимая преграда! Он осмотрел защелку. Надо всего лишь провернуть ее. Ухватился покрепче, нажал. Бесполезно.
Снаружи тяжко шлепнулся почтовый мешок, потом второй. Придется все-таки звать на помощь. Дождавшись шагов у двери, Бретт подал голос. Ответа не последовало. Снаружи было тихо. Он постучал. Ни звука. Может, в вагоне никого не осталось? Через минуту поезд тронется, и что же, торчать в сортире до следующей остановки? Он заколотил со всей силы.