Звезда над сердцем - стр. 3
– Русские тоже не помогут. Они боятся. У них тоже есть дети, и у многих мужчины на фронте. Они сейчас молятся о том, чтоб немцы про это не узнали. А некоторые нас ненавидят. Они всегда нас ненавидели. Ревекку Эдель, врача, которая спасла десятки жизней в этом городе, выдали немцам соседи. А помнишь Аню Татарскую? Хирурга, которая лечила Лёве грыжу? Добрейшая женщина, хорошие руки, золотое сердце. Она никому никогда не отказывала в помощи. Выдал немцам её же пациент.
– Не говори так. Вчера к забору приползал мальчишка Фроловых, принёс Мише кусок хлеба, – вмешалась Анна.
– Сколько таких, как Фроловы? – горячился сапожник. – Шесть, семь? А сколько таких, как Ерепов? Десятки, если не сотни. Но больше всего запуганных, молчащих. Они прячут глаза и просят только о том, чтоб не трогали их.
– Говорят, в лесу собираются какие-то остатки красноармейцев. У них оружие, они будут сопротивляться.
– Что они могут? Они уже разбиты, многие наверняка ранены. Немцы пройдутся по ним катком. И даже если в лесу их будет много, куда ты с детьми? Им в лесу нужны взрослые мужчины, способные держать в руках оружие. А твои дети будут лишним ртом. Разве не так?
Абрам замолкал, отодвигал в сторону опустевшую тарелку, ложился на пол рядом со старшим сыном Ильёй, который старательно жмурился, притворяясь, что он спит. Сапожник некоторое время ещё пыхтел, пытаясь что-то донести, доказать свою правоту. Но усталость брала своё, он тоже укладывался. Комната затихала.
Когда дыхание родных и чужих становилось ровным, Илья позволял себе немного поплакать. Не хотел, чтоб его слёзы видели братья и родители. Он в семье старший, после отца – главный мужчина. Должен держаться. Но именно ночью Илья вспоминал их жизнь до войны. Ворочаясь на твёрдом полу, в душной, забитой людьми комнате, он вспоминал свою постель, чистые простыни, счастливую улыбку отца. И засыпал в слезах.
До 1941-го Залманзоны были счастливой семьёй. Отец – известный провизор, не менее известный скрипач. Его звали на все праздники, везде угощали. Был желанным гостем на свадьбах и у белорусов, и у поляков, и у русских. Илья и Лёва часто приходили вместе с отцом, помогали ему, а если отца угощали слишком щедро, то и приводили его домой, аккуратно охраняя от царапин скрипку. Не жизнь, а сплошной праздник. Залманзоны жили в большом и светлом доме, на первом этаже которого располагалась аптека. Где отец превращался в какого-то волшебника-алхимика. Надевал белый халат и колдовал над ступками, пробирками. Что-то перетирал, готовил, кипятил. Со всего города приходили люди, покупали у Залманзона лекарства. Илья рано научился читать, сидел рядом с отцом, стараясь понять, что написано в толстенных книгах, страницы которых были покрыты длинными формулами и надписями на непонятной латыни.