Зверогон - стр. 9
– Если наш убийца собирает уникальное, – задумчиво проговорила Белла, нервно крутя сигарету в тонких пальцах без маникюра, – то девочка под ударом. Я тут слышала хвостик вашего разговора. Тоже не верю в такие совпадения.
Наверно, это был повод испугаться – но Арина сидела, окаменев и чувствуя лишь жар, что шел от худого тела Филина, от которого она ещё не отлипла.
– Тогда поступим так, – произнес Филин и осторожно отстранил от себя Арину: прикосновение отдалось легким ударом тока. – Я оформляю кураторство. Через пару часов заедем к тебе за результатами экспертизы и обследованием.
Совиная тень под его ногами дрогнула и почти растаяла.
***
Надо было отдать Арине должное: она быстро справилась с волнением, успокоилась и больше не ударялась в истерику. Когда Влад открыл ноутбук и принялся набивать официальный запрос на кураторство по форме 2.1-I, Арина молча села в угол, замерла там и, кажется, перестала дышать.
Ее настоящие чувства выдавали лишь руки, сжатые в кулаки на коленях. Он знал этот жест – так делают те, кто пытается сохранить контроль над ситуацией.
Арина воспринимала их общение как очередной допрос.
– Вообще вами должен заняться Отдел К, – произнес Филин, косясь в сторону девчонки. Она была одета в черные джинсы и черную рубашку, и шея и ключицы в прорези выглядели настолько тепло и невинно, так мягко были подсвечены выглянувшим солнцем, что Филину вдруг захотелось прикоснуться к ним. Провести пальцами по коже – просто так, без продолжений.
– То есть, специальный оперативно-аналитический отдел по изучению аномальных пространственно-временных явлений, есть у нас такая организация. Вернее, была, – продолжал Филин официальным тоном, механически сверяясь с текстом инструкции, которую знал наизусть. – Учет и контроль лиц, предположительно связанных с феноменом межпространственной миграции. Ну и угрозы национальной безопасности, разумеется.
Он и сам до конца не понимал, почему вдруг решил самостоятельно курировать эту Арину Осипову. Можно было бы просто передать ее людям в одинаковых ботинках и забыть. Отдать на опыты – так ведь положено поступать со всеми, кто может быть хоть каплю опасен.
Но у Арины Осиповой были карие с прозеленью глаза и светлые волосы, как и у той девочки, которую однажды забрали у Влада.
Потом она все-таки вернулась к нему – в старом растрепанном альбоме для фотографий, который Филин увидел уже в институте. Там были не снимки, а птичьи перья, аккуратно приклеенные к толстым серым страницам. Было там и воронье перо – на полоске бумаги осталось имя и фамилия, подписанные каллиграфическим почерком Окопченко, и Влад уже никогда, никогда и ничего не мог исправить. Ему оставалось лишь тащить этот груз на своих плечах, и с каждым годом он становился все тяжелее.