Звериное царство - стр. 29
Могильщик втыкает лопату между двумя могилами, выбрасывает первый ком мягкой земли с корешками. Маленькое сельское кладбище расположено на склоне холма. Чуть в стороне столяр Жослен Лагард обстругивает доски и сколачивает гроб, в которой положат тело отца. Удары молотка по шляпкам гвоздей слышны далеко за пределами Пюи-Ларока. «Ну вот он и умер, – думает вдова. – Наконец-то… И те, кого мы едва знаем и совсем не жаждали видеть в нашем доме при его жизни, толпятся теперь у смертного ложа. Зачем? Приятно убедиться, что смерть забрала кого-то другого, а они еще живы? Может, надеются прочесть на мертвом лице ответ на вечный вопрос? Зря надеются! Мертвец ускользает, уклоняется, и посторонним остается одно – созерцать огромную оболочку, в которой только что обреталась душа». Заботы и хлопоты матери пропали втуне – он все-таки умер! Вдова чувствует облегчение – больше не нужно без конца менять и стирать белье, не придется кормить агонизирующего мужа, – но она уже сознает, что теперь ее уделом станет пустота. Особенно после похорон. Перспектива жизни без мужа, во враждебной близости с Марселем и Элеонорой, не радует женщину. Она осталась без союзников, а эти двое как пить дать споются! Нет, муж тоже союзником не был, но хотя бы защищал ее от неминуемой кары за неправедные поступки. Вдова выдохлась. Ничто не стоит между ней и Элеонорой, она не справилась с воспитанием девчонки, а та только и делала, что копила злобу против матери. Копила и скопила! Фермерше стоит опасаться своей тощей, угрюмой одиннадцатилетней дочери, все знают, кто водится в тихом омуте.
Могильщик уже сделал половину работы, разбил старый гроб, подцепил на лопату и сбросил на грязный холм серые пористые кости: коренные зубы, как будто впившиеся в обрубленные заступом корни, фаланги пальцев, осколки черепа с неровными краями, вогнутые, как розетки из слоновой кости.
Элеонора сидит в углу, на сеновале, спрятав коленки под черное платье. Бродячий черный кот трется об нее блохастым боком. Выгнув спину и подняв хвост, он издает нечто среднее между мяуканьем и тарахтеньем. Со двора доносятся голоса, фырканье лошадей и звон сбруи. У девочки ужасно замерзли руки, и она зажимает их между ногами, чтобы согреть. Нечто внутри нее грозно пульсирует, но она остается неподвижной. Смотрит в пол, где в луче света мечутся серебряные рыбки-пылинки. Кот ходит туда-сюда, толкает лбом подол платья. Сначала Элеонора не реагирует. Потом ее взгляд перемещается на изголодавшееся, но дружелюбное животное с бледно-зелеными гноящимися глазами. Элеонора протягивает правую руку к коту, он становится на задние лапы, вытягивает передние, выгибает спину и толкает головой ладонь девочки. Из-под верхней губы, приподнятой стертыми резцами, падает на пол капля слюны. Элеонора хватает кота за шкирку и осторожно подтаскивает к себе, сжимая другой рукой шею животного. Сначала кот урчит, прикрыв от удовольствия глаза, потом судорожно сглатывает и высовывает кончик розового языка. Элеонора крепче стискивает пальцы, и кот вдруг начинает выворачиваться, судорожно отбивается лапами, выпускает когти, царапается. Девочка прижимает зверька ступней к полу и надавливает, шерсть у несчастного встает дыбом, он извивается, издает дикий мяв. Элеонора отпускает кота, он отпрыгивает вбок и мчится на другой конец сеновала, кашляет, разинув пасть, давится и наконец замирает. Запястья и тыльная сторона ладоней Элеоноры сильно изранены, тяжелые капли крови стекают по белой коже, и она подхватывает их языком, не сводя глаз с кота. Бедолага старательно вылизывается, но из поля зрения мучительницу не выпускает. Девочка зовет его, легонько похлопывая себя по бедру. Котяра замирает. Он колеблется, но все-таки решается – идет враскачку по деревянному настилу, уклоняется, когда видит протянутую руку, – а потом поддается, разрешает себя погладить. Элеонора кладет урчащего кота на колени, он несколько раз переворачивается, устраиваясь поудобнее, и оба засыпают.