Звериная любовь - стр. 2
– Джой! Джой! Подойти ко мне! – Звонкий голос прервал наш обоюдный интерес, и я заметил молодую девушку, которая шла медленно, странно растопырив пальцы. Руки у нее были все измазаны в земле, но удивился я солнцезащитным очкам в одиннадцать ночи. Собака в два прыжка очутилась у хозяйки, уткнувшись мордой в бедро, и завиляла хвостом.
– Глупый, ну куда ты убежал?! Ты же знаешь, что я не могу играть в догонялки.
Ретривер заскулил и потерся головой о брюки, а девушка, даже не очистив руки, принялась гладить по золотистой шерсти.
Я скривился, когда увидел оставленную грязь, и спокойно попросил:
– Мадмуазель, ну вы хоть руки стряхните. Собаку же мыть придется.
Но вместо кивка или равнодушного «спасибо», девушка громко ойкнула и переспросила:
– Джой вас не трогал?
Я снова посмотрел на собаку, которая сидела рядом и не показывала никаких признаков агрессии. Да и не помнил я, чтобы эту породу так тренировали.
– А почему он должен был меня «трогать»? – выделил я последнее слово и уставился на девушку, которая вместо того, чтобы повернуть голову к собеседнику, то есть ко мне, продолжала смотреть прямо.
– Он чужих не любит. Его… – Девушка проглотила слово и как-то мотнула головой, будто отгоняя комарье, но в кустах трещали лишь кузнечики. – В общем, не любит.
И тут до меня дошло! Обвалилось каленым железом на сознание. Девушка была слепой, а ретривер – поводырь, которого, видимо, обучали не люди, а тупой скот. Людей я мало-мальски переносил, все-таки они и были основными заказчиками, а вот скот – нет. Убивал, не чихнув, даже совесть не мучила.
– Не трогал. Он знает, что не обижу, – покровительственно ответил я и улыбнулся, когда пес гавкнул. Девушка же напряглась, сжала в кулак поводок и совсем тихо уточнила:
– Я не на Липовой улице?
В поселке жили люди, наш вожак разрешил, хотя я и противился. Ну, не дело это, когда молодых волчат привозят, обучают оборачиваться правильно, а тут людишки под боком. Сколько уже они скороспелых свадеб отметили с апреля по июнь?! Конечно, против инстинкта не попрешь, Пара есть Пара, но что-то я стал подозревать, что как-то легко они свои родственные души находят.
– Нет, на Волчьей.
Улицы так немудрено и поделили: людям – деревца в названия, а волкам – просто волчью с нумерацией.
– Простите, пожалуйста, меня предупреждали, – затараторила она, побелев как мел. – Я, наверное, неверно посчитала повороты. Простите, я сейчас уйду.
Уговор с проживающими был один – не соваться на волчью территорию. За нарушение наказывали. И сейчас я просто так ее, хоть и слепую, отпустить не мог.