Звериная любовь - стр. 1

Я проснулась, но темнота никуда не ушла. Она изменилась – перестала давить, как во сне. Ночью она настоящая: страшная и злая, – а днем прячется в тенях и выглядит такой безопасной. Я еще помню тени от высоких деревьев, красивый перелив солнечных бликов на водной глади. И помню лица родителей, когда мы еще были счастливой семьей.

До той жуткой аварии.

Я не шевелюсь, потому что слышу его шаги. Дверь тихо открылась, и его рука коснулась меня.

Он провел пальцами по моей шее. Ниже. Но я научилась закрываться одеялом, а еще спать в спортивном костюме под самое горло, чтобы Игорь не смог коснуться даже кусочка моей кожи.

Джой гавкнул пару раз и прыгнул на кровать, принявшись лизать мое лицо. Умная собака и единственный мой друг.

– А ну слез, – гаркнул на него Игорь. – Вставай Ярослава, утро уже.

Я почесала Джоя за ушами и угукнула, притворяясь сонной. Сама же прислушивалась к каждому шагу Игоря. Он постоял немного и вышел из комнаты. А я тихо всхлипнула.

Жизнь в этом доме превратилась в кромешный ад с приездом Игоря. Раньше он учился в Москве, потом улетел в Англию, но похоже что-то случилось, и теперь мой двоюродный брат отсиживался в этом коттеджном поселке.

Вместе со мной.

Сюда меня сослали почти сразу, как мои тетя и дядя оформили опекунство надо мной после смерти родителей. Я всегда посмеивалась над излишней педантичноcтью папы, но только благодаря ей я еще была жива. А по опекунскому соглашению, которое составил надежный адвокат нашей семьи после подтверждения моей самостоятельности, куда входило и замужество, я могла аннулировать соглашение. Геннадия Марковича тоже нашел папа, и судя по скандалу, который я смогла подслушать, подкупить его не смогли.

Но я знала – долго я не проживу. Убить слепую калеку несложная задача, выставив все несчастным случаем, поэтому я каждый день уходила с Джоем и пряталась как могла.

Как смогла бы слепая девушка.

В первые недели я и правда хотела прервать свои мучения самостоятельно. Не получилось из-за сломанных рук. А потом… потом я, наверное, смирилась с тем, что осталась совершенно одна: без любящей семьи, без игры на пианино. Без будущего.

Но спустя несколько месяцев после выписки ко мне вернулась жажда жизни. Я так хотела жить, что привыкала, притиралась к вечной темноте вокруг меня так быстро, как могла.

Даже Джой, необученный быть поводырем, стал мне другом. А ведь, наверняка, они рассчитывали, что собака создаст мне кучу проблем.

Я хотела сбежать, но не знала куда. Да и, говоря начистоту, у меня не было средств. Они строго выполняли договор опекунства – обеспечивали меня всем необходимым и даже дарили подарки. Но не деньги. Поэтому я и бродила по поселку, отсчитывая повороты, чтобы не зайти на запретную территорию.

По разговорам слышала, что там живут какие-то бандиты, но верилось с трудом. Зачем селить рядом с собой людей, если логичнее всего огородить все забором и проворачивать тайные дела без свидетелей. Не верила, но все равно обходила стороной.

До сегодняшнего дня.

ОНИКСИМ

Лето тогда разгорелось сильно, жара не сходила до самой темноты, растворяясь в белесом тумане над рекой, а днем возвращалась печным воздухом да головной болью. Я такую жару ненавидел: ни расслабиться, ни напрячься. Голова словно котелок на огне. Только кто меня спрашивал-то? Все договоренности необходимо было выполнять точно в срок и в полном объеме. Хотя я уже давно поднялся в клане с низов, дослужившись до «правой руки», или «лапы», как любил шутить, но вся ответственность все равно лежала только на мне, как и раньше. Поэтому умри, но работу сделай.

В этот раз заказов было немного, лето все-таки, разъехались заказчики по своим морским дачам. Даже в их закрытом поселке меньше народу стало, отчего золотистый ретривер на ухоженной дорожке между домами стал неожиданностью. Пес дружелюбно вилял хвостом и рассматривал меня, смешно склонив морду. Я попыток подойти не делал: собаки меня не любили, вернее, боялись. Но ретривер признаков страха не выказывал, лишь принюхивался и изучал.