Звери. Во власти порока - стр. 13
— Не надо…
— Надо…
Решительный и уверенный толчок, который проникает в меня жаром и вспышкой боли. Я вскрикиваю, и Адам заключает меня в тиски объятий.
— Тише…
Он внутри. Так глубоко, будто упирается чуть ли не в пупок. Я открываю рот, захлебываясь в немых стонах. Я чувствую, как растягиваюсь, туго обхватывая основание члена Адама.
— Поздравляю, Эни, — влажно шепчет в ухо, — теперь ты женщина.
Пытаюсь встать на носочки, и Адам награждает меня глубокими и резким толчком, от которого проступают слезы на глазах. Распирает, растягивает и заполняет каждый миллиметр моего лона, что плавится и обволакивает его влажным и тесным коконом.
— Ты такая узенькая…
В глазах темнеет от его шепота, а боль врастает в черное вожделение. Новый рывок, и я сладко вскрикиваю под глухой рык Адама. Проводит языком по шее до мочки, и неумолимо вторгается в меня. Я не чувствую ни рук, ни ног, лишь жар между ног нарастает, выжигая боль зудом похоти.
Вгоняет член раскаленным поршнем. Каждый мой вдох и выдох сопровождается стоном и новыми слезами. Острая струна натягивается и рвется, разрезая внутренности спазмами, а они расцветают судорогами и криками. Последние резкие и короткие фрикции, и Адам вжимается в бедра, врастая в мои конвульсии пульсирующим огнем. Его рык обращается в гул, а поцелуи в ожоги.
Всхлипываю, когда Адам с глухим стоном выскальзывает из меня, и оседаю на пол к его ногам, пребывая где-то на грани реальности. Вытираю слезы дрожащей рукой и отползаю к холодильнику. Между ног тянет.
— Сэндвич, — Адам с хрустом разминает шею, подбрасывает нож в воздух и ловко его перехватывает за рукоять.
Наблюдаю за тем, как он режет хлеб, ветчину и меня окатывает дрожь ужаса. Моя первая близость случилась на кухне с мужчиной, о котором я ничего не знаю. Я не так хотела.
— А как ты хотела? — Адам невозмутимо раскладывает тонкие ломтики ветчины на хлеб.
— Точно не на кухне… — шепчу я.
— А где? — Кидает на меня беглый и любопытный взгляд. — Дай угадаю. На шелковых простынях и лепестках роз? И при свечах?
— А что в этом плохого? — медленно моргаю я. — Красиво, романтично…
— Прелесть секса не во всей этой мишуре, Эни, а в оргазме, и ты его получила, — Адам скалится в улыбке и кидает сэндвич на тарелку. — Охренительно громкий и сильный оргазм, а романтики зачастую очень плохи в сексе, поэтому и прибегают к отвлекающим маневрам. Чтобы задобрить неудовлетворенную женщину.
— Ты просто деревенщина…
— И ты кончила от члена этого деревенщины, — подходит и протягивает тарелку с сэндвичем, — на кухне среди кастрюль и сковородок. В этом тоже есть своя романтика. Деревенская и внезапная романтика.