Зверь, именуемый Кот - стр. 25
Тихий смех за спиной, и меня сгребли одной рукой, пересаживая на колени. И шепот прямо в волосы: «Девочкам вредно сидеть на голых камнях, Лю. Мама тебе ведь рассказывала?»
Мурашки по коже понеслись целым стадом. И мысли. Мама. Уже очень скоро вся эта встреча закончится, и я вернусь в свою серую жизнь. С укоризненными взглядами мамы, чьи надежды и чаянья я не оправдывала совершенно. С работой, в которой я, как алкоголик, искала успокоения и трусливенько пряталась от личных проблем.
Мой маленький личный глоток счастья сегодня стремительно иссякал. Высыпался, как песок за стеклом у песочных часов. И, судя по виду мужчины, не одной мне сейчас было тут грустно.
— Знаешь... мне страшно, что день этот закончится.
Конечно, глупость сказала опять несусветную. Я вообще рядом с ним все это время вела себя глупо и выглядела кошмарно. Так и выворачивало из меня всех тараканов на голову бедного Марка.
Я старательно устраивалась на самом крае колена, как на заборе, стараясь... уменьшить и без того волнующее соприкосновение. А он в ответ приобнял, мягко притягивая к себе на грудь, словно в кресло. Горячее дыхание прямо в затылок совсем меня не успокаивало, кровь разгоняя как центрифуга.
— Не думай об этом. Зачем? Мы не знаем, что будет уже через час. Только надеемся. И самонадеянно планируем. Смотри, как красиво.
Над морем разворачивалась гроза. Горизонт отливал чернильно-фиолетовыми тонами, сливаясь с линией предштормовой Балтики. Ежесекундно разрезаемая ослепительными всполохами молний, эта красота поражала воображение масштабами происходящего.
— Тебе нравится? Страшновато. Не хотелось бы мне оказаться сейчас там, на лодочке с веслами.
В ответ он обнял меня второй рукой, заворачивая в пиджак и окончательно всю присваивая. Я даже пискнуть теперь не могла, оказавшись в плену этих рук и мужского дыхания.
— Кто же тебя выпустит в такую погоду на веслах одну, глупенькая?
— Главное, чтобы за борт без весел не выкинули. С остальным разберусь.
Он вдруг напрягся, словно окаменев. Все хорошее имеет манеру быстро заканчиваться. Кот тихо вздохнул и взглянул на часы на запястье.
Я все поняла и медленно начала спуск с постамента колена. Грустно и несправедливо. И, конечно же, в самый последний момент я поскользнулась голой пяткой о камень, больно ударив лодыжку, вскрикнула коротко и попыталась упасть. Как нарочно, ей-богу!
— Спокойно не можем, да, Лю? Горе ты мое луковое.
Меня тут же на руки подхватили, легко, как пустой совершенно мешок, прижали зачем-то к груди и понесли через пляж к открытой машине. Лучший в мире мужчина нес на руках притихшую от чего-то меня. А я... Таяла я, как мороженое в микроволновке, и не могла поделать с собой ни-че-го.