Зверь, именуемый Кот - стр. 24
Открыла, поймала зубами это божественное мясо, действительно оказавшееся еще горячим, кинула взгляд вопросительный, тут же попалась.
Он улыбался, снова являя мне свои ямочки на щеках. Вызывающие головокружение и настоящие вихри во всем организме. Запрещенный прием, между прочим. Я так ему и сказала. Обещал быть серьезным, в обмен на мой ужин. Я обещала послушно все съесть.
Так и сделали: он молча и медленно кормил меня, рассматривая, как... рыбку в аквариуме. Время от времени даже поил из красивой серебряной фляги изумительно-вкусным полусладким вином, ароматным и очень коварным.
Настолько, что к концу этого ужина меня потянуло на приключения.
— Ты меня спаиваешь? — рот наконец освободился, пора было что-то сказать. Хотя молчание это наше было вполне многословным и красноречивым.
Он усмехнулся мне в ответ, протянув молча салфетку, другой вытер свою эту «вилку», аккуратно сложив ее.
— Пойдем, потрогаем море? Я так соскучился по нему в своих этих дебрях...
— Ты сам-то не голоден? Я все проспала.
Кот широко улыбнулся, снова меня убивая своими этими... ямочками запрещенными. Мало мне блеска улыбки и взгляда этого медового, мало. Добить совершенно решил.
— Голоден. Но едой меня не накормить. Ресторанчик был, кстати, отличный. Спасибо.
Он протянул телефон. Мой собственный. Открытый на той же странице. Итальянский ресторан. Еда на вынос. Это вот он ко мне сейчас так подкатывает? Ко мне? Да такие, как он, да я...
— Свет мой Лю, что за метания? Боишься воды?
— Опасаюсь голодных котов, если честно.
Неожиданно прозвучало. Это попытка ухаживать?
Он тяжко вздохнул, промолчал, вдруг нахмурившись, и отвернулся. Лишь спустя пару мучительно-вязких минут проворчал:
— Идем. Видишь, свет мой, там идет грозовой фронт. И даже быстрей, чем твоя электричка. Побежали, красавица.
Небо на западе действительно стремительно становилось серо-сизым. Словно огромный синяк заливал горизонт, наплывая на море.
Серый песок балтийского пляжа засасывал туфли, и, проковыляв неуклюже несколько метров, я разулась. Море. Здесь оно уже не было скорбной зеленой лужей Финского залива: на берег ложились тревожные волны коварной Балтики. А я ведь тоже соскучилась. Здравствуй, волна. Привет, камень круглый морской. Вот и я, старый добрый прилив. Не чихать тебе, бриз вечерний.
Марк уже сидел на огромном валуне, жестом приглашая меня. Места там оставалось... не очень. Он, видимо, недооценивал мои формы. Площадка с ним рядом на камне была рассчитана ровно на мое полупопие. Осторожно прислонилась, с трудом удержавшись от слов: «Я постою».