Звенел булат - стр. 44

Среди них особенно обращал на себя внимание высокий, стройный, с широкими плечами мужчина средних лет, с волевыми чертами смуглого сухощавого лица. Он часто поднимался из-за стола, сверкая чёрными глазами, оживлённо жестикулируя рукой, что-то рассказывал. Это был хозяин дома – полковник Магомед Сафаров. Кавалер четырёх Георгиевских крестов, прославившийся ещё в Русско-японскую войну, аварец из селения Кудали Гунибского округа, он был женат на русской. Образованный человек, сын зажиточного узденя, он был известен не только как отчаянный храбрец, но и как кутила. В этот беспокойный для жителей Шуры вечер ему было о чём побеседовать с друзьями. Несмотря на приглашение городских властей, на поклон к Гоцинскому он не пошёл.

– Ей-богу, этот арабист, возомнивший себя имамом, довольно смешон. Но не менее смешны пресмыкающиеся перед ним исполкомовцы, – рассказывал Сафаров.

– Да, но ты, Магомед, забываешь, что исполкомовцы, запутавшись в этой неразберихе, считают более благоразумным опереться на него как на силу, надёжную в борьбе с большевизмом, – перебил Юсуп Алибеков.

– А разве у нас нет сил? – Отвечая на свой вопрос, Сафаров стал перечислять: – Артдивизион с двумя батареями, шестнадцать орудий, двести пятьдесят человек прислуги – раз. Русский пехотный полк – два; две маршевые сотни 2-го конного полка – три; две маршевые сотни 1-го конного полка – четыре; целый гарнизон в тысячу четыреста штыков и сабель, не считая офицеров. Разве этого мало?

– Я вполне согласен, – сказал Алибеков. – Одним залпом из трёх орудий можно было рассеять мюридов Гоцинского, не допустив в город.

Сафаров задумался и добавил:

– Но тем не менее не надо забывать о сложных межнациональных отношениях в нашей стране. Задача – объединить силы для борьбы с общим врагом – большевиками. Пусть большевистская Россия живёт сама по себе, а наша горская республика сама будет решать свою судьбу.

Противопоставляя военную силу состоящую из регулярных войск, беспорядочному сброду имамистов, Сафаров был прав. Если бы не эта сила, властолюбивый Гоцинский одним мановением руки покончил бы с Шуринским исполкомом. Честолюбивый, он был польщён встречей и вниманием, оказанными ему исполкомовцами.

До начала съезда дагестанских представителей Гоцинский решил собрать у себя офицеров. Генерал Халилов, полковник князь Нухбек Тарковский, Алибеков, Сафаров и другие толпились в гостиной Кваршалова в ожидании имама. Им было сообщено, что достопочтенный имам не окончил трапезу.

Дверь в гостиную, наконец, широко распахнулась. В неё с трудом протиснул свою тушу Гоцинский и, сделав несколько лёгких кивков, профланировал мимо с медным кувшином в руках, направляясь в уборную.